Позднее в башне несколько раз устраивались какие-то конторы, в течение ряда лет здесь было домоуправление нашего городка.
Третий этаж — восьмерик, покрытый широким шатром, форма которого хорошо гармонирует с мощными формами всего здания. Верх шатра, как и шатры ворот Государева двора, был увенчан двуглавым орлом из «белого железа».
В просмотренной литературе встречалось глухое упоминание о том, что под Мостовой башней был найден тайный колодец, в котором обнаружены человеческие кости и черепа. Возможно, здесь вершились какие-нибудь темные дела во времена Софьи или при разгроме «факции» Анной Иоанновной. Во всяком случае, когда в башне открывали магазин, в подвале нашли «пыточную». Так, по крайней мере, называли жители Измайлова помещение, в котором обнаружили огромные клещи и вделанные в стены цепи. Тогда и уже много позднее кто-то собрал здесь человеческие кости, и они долго лежали под лестницей нашего южного корпуса в большом ящике. Я видел их собственными глазами.
Мы говорили, что с 1681 года в Измайлове постоянно жила вдова Ивана Алексеевича царица Прасковья. Но вот она умерла в 1723 году, и Измайловские строения начинают без присмотра быстро приходить в упадок и запустение. За два года (1767—1769) разбираются деревянные хоромы, разрушаются многие строения Государева двора, ломается мост, ведущий к башне. Быстро ветшает и сама башня. Вспомнили о ней только в 1845 году во время устройства военной богадельни. Сделали капитальный ремонт, подновили углы, покрыли шатер, вставили 98 новых изразцов в барьер гульбища. Закладываются и остекляются проезды, они теперь никому не нужны, помещение используется для других целей. В шатре вновь устанавливаются семь колоколов, он снова украшается двуглавым орлом, на этот раз уже позолоченным. Вторая реставрация Мостовой башни производилась в 1946—1950 годах архитектором Борисом Дмитриевичем Комаровым. И вот теперь идет третья реставрация…
Накануне царь Алексей Михайлович смотрел в Преображенском позорище, что устроили «начальный комедиантский правитель Грегори с Матвеевым. Называлось оно «Артаксерксово действо».
Наутро, отправив царицу с детьми в Москву, решил он поглядеть законченную и приведенную в порядок Думную палату измайловской Мостовой башни.
Забрызганная осенней грязью царская карета переехала мост, медленно проплыла под арку башни и остановилась у северного крыльца возле стоящих на земле колоколов. Закаркали встревоженные вороны, построились по обе стороны входа стрельцы. Артамон Матвеев открыл дверцу, стряпчие подсунули сафьяновую скамейку, и из кареты осторожно высунулся красный царский сапог. Стольники подхватили царя под руки, он вошел на непокрытое еще каменное крыльцо и поднял глаза на громаду Покровского собора. На широких его куполах копошились кровельщики в белых рубахах, крыли пучины лемехом.
Ход на гульбище узок, а царь в пышной собольей шубе, тут его не провести под руки. Опираясь на посох черного дерева, стал тяжело подниматься по высоким ступеням. Сразу не дошел, пришлось отдыхать. Что-то неможется сегодня. Отдышавшись, увидел с гульбища хоромы. Они поднялись над островом чешуйчатыми шатрами, бочками, скирдами, смотрят на полуденную сторону и блещут бирюзой, изумрудом, лазорью. А поверх кровель сверкают на солнце золоченые петухи, орлы и львы. Под крышами — рубленые причелены, подвески, лобовые доски, наличники раскрашенные. Самоцветами переливаются слюдяные оконницы. Но не радует нынче царя ни красота измайловской осени, ни этот расписной дворец, настоящий улей из хором и клетей.
Тем временем на гульбище поднялись и бояре. Царь, перекрестившись, переступил порог, увидел царское место, опустился прямо в шубе на шитое золотом по алой парче кресло. Ноги поднял на высокое подножие.
— Садитесь, бояре, — сказал.
Потолкались, сели, расправив шубы. Федор Михайлович Ртищев глядит на Бутурлина: Василий Васильевич управляет Дворцовым приказом, ему и ответ держать. Но царь молчит, молчит и Бутурлин, на его постном лице синие ледяные глаза так и буравят царя из-под кустистых бровей.
Обвел Алексей Михайлович потускневшим взглядом Думную палату. Стены по тесу обиты зеленым сукном, потолки — резной жестью по слюдяной подкладке. Райские птицы вырезаны, Сирины и Гамаюны. Окна и двери расписаны цветами и травами на «персидское дело». Пол настлан дубовым кирпичом, раскрашен зеленой и черной краской «в шахмат», лавки обиты войлоком и по нему красным сукном. Истоплены уже фигурные печи с зелеными и синими изразцами.