«…Большое подмосковное село Черкизово представляет, по словам местных жителей, одну большую фабрику и является в буквальном смысле этого слова продолжением Москвы… Тут же рядом, за Семеновской заставой… ютится опять-таки множество разнообразных фабрик… На недалеком же расстоянии отсюда мы видим село Измайлово со своими ткацкими заведениями и огромной Измайловской мануфактурой»[69].
Родоначальницей «огромной Измайловской мануфактуры» стала фабрика купца Ивана Курдюмова, открывшаяся в селе Измайлове в 30-х годах прошлого столетия. В 1847 году Курдюмов продал ее Мертваго, а тот в свою очередь Евдокимову. И наконец, в 1851 году она надолго попала в руки англичанина Ричарда Гилля. Предприимчивый иностранец широко развернул дело, привез из Англии 435 ткацких станов, 35 тысяч веретен и даже паровую машину. Фабрика стала выпускать 40 тысяч пудов пряжи и более ста тысяч кусков миткаля в год. Работало на ней уже около восьмисот человек.
Село росло, ткачи обитали в тесных одноэтажных избах и пристроенных к ним каморках. Потом для рабочих построили общежитие-казарму, где условия жизни были еще тяжелее, ибо из-за тесноты в одной комнате ютились сразу несколько семей. Недаром с начала 60-х годов здесь начались революционные выступления рабочих, игравшие значительную роль в борьбе московского пролетариата за свои права. После 1861 года рабочие руки стали еще дешевле. Задавленные непосильными податями и выкупными платежами крестьяне начали искать заработок в городах — на фабриках и заводах. Предприниматели все снижали расценки, действуя каждый по своему усмотрению. Гилль, например, ввел на фабрике свои правила внутреннего распорядка, по которым рабочие «должны быть верными, послушными и почтительными к хозяину и его семье; стараться добрыми поступками и поведением сохранять тишину и согласие»[70].
Жестокая эксплуатация рабочих вызвала стихийные беспорядки, а потом и организованное сопротивление, протесты, стачки. По всей России прогремела речь на царском суде 9 марта 1877 года ткача-революционера Петра Алексеева, которую он закончил словами:
«Подымется мускулистая рука миллионов рабочего люда, и ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах!»[71]
На Измайловской мануфактуре в 1879 году произошло сразу три стачки подряд, и Гилль вынужден был пойти на уступки рабочим. Но когда в следующем, 1880 году произошла четвертая стачка, Гилль уволил 600 ткачей. Положение рабочих все ухудшалось, волнения росли, что должны были признать даже жандармы.
Так ротмистр Иванов в секретном донесении докладывал в 1884 году начальнику жандармского управления:
«…Прежнее, так сказать, семейное, патриархальное отношение между хозяевами и рабочими исчезло и заменилось порядками, основанными на формальных договорах и условиях, устанавливающих число рабочих часов в неделю, размер заработной платы, штрафы за прогулы и порчу товара, право хозяина удалять работника из заведения и право рабочего отказываться от работы. Однако положение рабочих от этого не улучшилось. Рабочие не считают себя обязанными сочувствовать хозяевам в их тяжелых обстоятельствах, проистекающих от местных или общих причин застоя в оборотах торговых, а хозяева перестали считать себя… обязанными заботиться о нуждах их; вследствие этого фабричные рабочие живут все вместе, без разделения полов, чего прежде не бывало, и незаконное сожительство между ними сделалось явлением обычным, никого даже не удивляющим; помещения рабочих тесны, сыры, холодны и чужды всяких гигиенических условий. Фабричные конторы с бездушною, сухой формальностью взыскивают штрафы за прогулы даже одного часа; фабричные лавки, которые прежде торговали с соблюдением интересов рабочих, т. е. не рассчитывали на барыши, теперь продают необходимые рабочим продукты по высоким ценам, отчего месячная заработная плата если не целиком поступает обратно на фабрику, то большею частью…»[72]
К этому времени относится как раз революционная деятельность моего деда Сергея Андреевича Кузнецова и моей бабушки Ольги Николаевны Пановой. Сергей Андреевич, будучи внуком С. Н. Муравьева, перенял семейные революционные традиции и с середины 80-х годов стал активным членом Московской организации партии «Народная воля». Вместе с Н. Ф. Дмитриевым, А. И. Сиповичем и своим братом Л. А. Кузнецовым он участвует в устройстве нелегальной типографии в Москве, в которой были напечатаны сборник «Стихи и песни», листовки «Современному поколению» и «Отголоски революции». Он был студентом Технического училища (ныне МВТУ), когда 31 января 1887 года его арестовали и отправили сначала в петербургскую тюрьму, а затем сослали в Сольвычегодск. Там он и женился на своей единомышленнице, тоже политической ссыльной Ольге Николаевне. Но вскоре дед был отдан в солдаты и отправлен этапным порядком за две с половиной тысячи верст в город Шадринск. Умер он от туберкулеза.