– Сам мою задолженность выкупил, никто тебя не неволил.
– Ага, тебя маги привели, попробуй таким откажи, кабаном обернут, будешь по лесу бегать, желуди жрать! Хватит препираться! – в сердцах топнул ногой. – Посмотри лучше, какая красавица тебя выкупила! – указал на меня. – Экий лакомый кусочек услаждать ночами будешь, повезло!
Взгляд дракона вновь полыхнул разгневанной зеленью. В один мощный прыжок метнувшись к хозяину торгового дома, он подхватил его за шкварник и встряхнул, с легкостью оторвав от пола.
– Повежливее с дамой! – от его низкого рыка по моей коже волной пронесся табун перепуганных и на бегу падающих в обморок мурашек.
– П-понял, – закивал тот.
– Уменка, – чешуйчатый поставил его на пол и похлопал по лысине.
– Видите, сильный, – пробормотал толстячок. – Как вы и хотели, госпожа.
– Не спорю, – я усмехнулась. – Вот только обещанного покладистого нрава как-то не наблюдается.
– Просто он не в духе пока еще, только проснулся.
– И хвост ноет, к непогоде, должно быть, – добавил дракон.
– Он будет послушным, ему с меткой-то никуда не деться все равно, любой патруль его сживенько сцапает, коли после темноты на улице обнаружит.
– Какой метки? – хором осведомились мы с чешуйчатым.
– Вот этой, – хозяин долгового дома сжал его запястье и что-то пробормотал.
Дракон тут же вырвал руку, зашипев от боли, но было поздно – на коже уже пылал алым глаз внутри ромба.
– Ты ж…! – чешуйчатый высказался так, что у меня едва ушки не свернулись в трубочку.
– Сам такой, – обиженно пробурчал толстячок, снова юркнув за мою спину. – Закон приняли, теперь все банкроты обязаны метку носить, пока долг не погасят. Так что веди себя хорошо, старайся, выполняй все приказы госпожи, и она снимет с тебя метку.
– Как? – вмешалась я.
– Ладонь на метку кладете и мысленно произносите, что долг погашен, отпускаю тебя. Все, как с бумагами, ничего сложного. А теперь подпишите договорчик, госпожа.
Мне под нос тут же подсунули свиток со светящейся внизу печатью, света которой едва хватало, чтобы разобрать текст.
– Читай внимательнее, этот гад умелец добавлять коварные пунктики мелким шрифтом! – подсказал дракон. – Даже с лупой не разобрать.
Стала бы я подписывать, не прочитав! Наградила нахала презрительным взглядом, фыркнула и пробежалась глазами по строчкам. Так, все в порядке, кажется. Приложила подушечку большого пальца к печати, та мигнула и погасла. Я отдала договор толстячку, в ответ получила «подписанный» им экземпляр.
– Все, пошел вон, теперь ты не моя проблема! – довольный, мужчина так широко улыбнулся, что уголки губ его не встретились на затылке.
– Даже с крысами попрощаться не дашь? – дракон притворился расстроенным. – Жестокий ты человек! Но ничего, хвостатые, подождите, я вернусь – скоро эта дамочка меня обратно сдаст, будем дружить дальше!
– Я тебе вернусь! – толстячок даже подпрыгнул. – Только попробуй!!!
– Идем, хозяйка, – бросил мне чешуйчатый, взяв под руку и увлекая к двери.
По тому, как ехидно был подчеркнут мой нынешний статус относительно покупки, я поняла, что крысам, возможно, и в самом деле недолго придется скучать в одиночестве.
А что скажет Таранта?..
Глава 2. Товар лицом
Мы вышли на улицу из темного вонючего подземелья, и я с удовольствием вдохнула воздух, напоенный соленой свежестью моря, которое плескалось неподалеку. А потом с интересом и осторожно, чтобы не подумал чего лестного на свой счет, покосилась на покупку. Надо проверить при ярком свете дня, что мне всучили под видом «сильного, красивого и работящего дракона с покладистым характером».
Но мужчина, недовольно бурча, прикрыл ладонью лицо, и без того наполовину занавешенное грязными космами непонятного цвета. Разглядеть приобретение удалось, лишь когда мы сели в карету и нас затрясло по брусчатке.
Первым делом в глаза бросились замызганные брюки, настолько истершиеся, что еще немного, и сквозь ткань можно будет разглядеть колени. Даже нищие в таких не щеголяют. Следом я увидела руки, лежащие на бедрах. На удивление красивые, кстати. Руки, не бедра, разумеется.
Я закусила губу, борясь с искушением достать блокнот и сделать набросок с тонких запястий и длинных, прекрасной формы пальцев. Все портили шрамы, зигзагами оплетающие кожу, и обтрепанные, закатанные до локтей рукава рубашки, которая когда-то давно, в лучшие времена была белой.
Мой взгляд поднялся выше, на грудь дракона. Она мерно вздымалась, заставляя шевелиться воротник, держащийся уже даже не на честном слове, а на одном лишь чуде.