— Ну что я говорил о детях?
— Не бить.
— Что ты сделал?
— Но он сам напроси…
А потом голос затих. Совсем рядом Перси услышал звук падающего тела, но смотреть всё ещё не хотел. Тогда второй пират опустился на корточки, легко потрепал по плечу мальчишку.
— Я ведь сказал тебе уехать из города. Ты почему не послушал?
Ответом послужил тихий всхлип, который Перси тут же подавил, теснее сжав челюсти. Ему было слишком стыдно и слишком больно, чтобы говорить. Пират тяжело вздохнул.
— Тогда зачем ты погнался за ним? Из-за денег, которые я тебе дал? Они настолько важны тебе?
Перси, немного погодя, кивнул. К стыду и боли прибавилась обида, и он зажмурился, изо всех сил сдерживая себя. Прошло ещё немного времени, когда он услышал удивлённое:
— Ты смотри, почти ничего не потратил. А монетка-то так ещё никогда не блестела! Видать, ты слишком много любовался.
Ответа пират вновь не дождался. Тогда он вновь подошёл к мальчишке, вложив ему в ладошку заветные купюры. Он тут же их сжал, прижав к сердцу. Затем пират осторожно помог мальчишке встать и осмотрел его, сморщившись, словно остался недоволен.
— Пошли, этот недоумок больше не тронет тебя.
Перси, едва ли стоя на ватных ногах, попробовал сделать шаг, но лодыжка так заболела, что он вскрикнул и обязательно бы упал, если бы его не подхватили.
— Боги, ну вот за что мне это? — посетовал пират, но взял мальчишку на руки. — Мало мне отморозков на корабле, ещё и этот маленький рыбак, который не умеет плавать.
— Я научусь.
— Конечно, научишься! И торговать рыбой научишься. Иначе на кой мне такой рыбак?
— Купите рыбу… Купите рыбу… Пожалуйста, ну купите рыбу…
— Боги всемогущие! Заткни его! — пожаловался один из пиратов, когда Лука с бормочущим во сне мальчишкой проходил по коридору к своей каюте.
— А сделай это сам, — огрызнулся Лука, и так недовольный тем, что ему спихнули малыша, назначив его персональным нянькой. — Хотя, боюсь, яйца у тебя не выдержат. Как у Болта и Крысы. Они вот пытались его заткнуть. Спроси у Капитана, что с ними стало.
Пираты благоразумно пробормотали что-то себе под нос и пошли по своим делам, а Лука ногой открыл дверь в свою каюту.
— Пожалуйста, ну купите рыбку… — продолжал болтать мальчик, пачкая слюной рукав Кастеллана.
Юнга едва ли сдержал позыв взвыть. Он, конечно, был не из брезгливых, но кто даёт будущему пирату дело няньки?!
Лука тяжело вздохнул и посмотрел на мальчика. Щуплый и худой, его тело можно было идеально использовать для того, чтобы изучать анатомию и строение костей. Причём сдирать с него кожу было необязательно. Он был весь испачкан кровью, и в добавок его начало знобить.
«Пусть он скончается от какой-нибудь хвори», — взмолился Лука, укладывая ребёнка на свою кровать.
Мальчик сжался, крепче прижимая ручонки к груди.
— Купите, пожалуйста… — совсем уж жалобно пробормотал он во сне.
Кастеллан не смог на него долго смотреть. Он отвернулся и пошёл за водой, тряпками и тем, что принято было считать лекарственными снадобьями и травами. Другими словами, он пошёл за ромом.
Но когда вернулся, мальчик сидел на кровати, укутавшись в одеяло. Маленький лобик был покрыт испариной, и отросшая чёрная чёлка прилипла к коже. Он настороженно смотрел на Луку, словно чувствовал враждебность от подростка к себе. Смотрел и трясся то ли озноба, то ли от страха.
Кастеллан снова тяжело вздохнул. Давно забытые воспоминания зашевелились в дебрях сознания, но он быстро отогнал их.
А мальчик, кажется, и правда подхватил простуду. Дрожит вон, как оборванный парус в сильный ветер. И смотрит своими глазёнками, красными, опухшими.
— Дай мне помочь тебе.
И словно в знак своей безобидности, Лука поднял руки, в которых держал пару тряпок и бутылку рома.
Мальчик подозрительно на него покосился, не веря его словам.
— Где большой пират? — спросил он.
— Большой кто…? Пират? А! — додумался Лука, ухмыльнувшись. — Мы называем его Капитан. Он на корабле, в своей каюте. А тебя надо привести в порядок.
Мальчик ему не верил. Он продолжал сверлить подростка с бутылкой в руках затравленным взглядом, полным гнева, за которым скрывался страх. Ему пришлось нелегко в жизни. У него точно тяжёлая судьба, иначе он бы сюда не попал.
— Слушай, я понимаю, тебе сейчас страшно, — начал Лука, опустив руки.
Он смотрел ему прямо в глаза, улавливая каждую реакцию ребёнка на свои слова, и чувствовал себя так, словно ходил по лезвию ножа. Эх, не церемониться бы с ним и оставить тут одного, да приказ Капитана нарушать не очень хочется.
— Но я правда хочу помочь. Тебе надо обработать раны и перевязать их.
В каюте повисла тяжёлая тишина. Лука не двигался, терпеливо ожидая, пока ребёнок кивнёт или хотя бы расслабится. Но всё, что произошло в следующую секунду, это многозначительное «ур-бр-бр» из глубин мальчишеского живота.
— Я принесу тебе поесть, а взамен ты мне дашь помочь тебе, хорошо?
И победу в борьбе осторожности с голодом с маленьким отрывом всё же одержал желудок, который оказался той ещё истеричкой и сразу заткнул голос разума, призывающий опасаться юношу с бутылкой в руках.
Мальчик кивнул, а Лука, отложив на пару минут бутылку и тряпки, вышел из каюты за едой.
— Как тебя звать-то? — спросил он, вернувшись с тарелкой рыбного супа.
— Перси, — ответил мальчик, с опаской поглядывая на суп. Его немного знобило, а тарелка, судя по едва заметному пару, явно была тёплая, поэтому он долго не сопротивлялся.
Лука задумчиво и молча наблюдал за мальчиком, когда тот протянул ручонки к заветной тарелке, почти обнял её, первые минуты греясь теплом, затем осторожно нашёл для неё место на коленях и, обхватив тонкими пальцами ложку, поднёс ко рту. Перси начал есть не сразу. Сначала он пытался нюхать первую ложку, как щеночек, не верящий, что ему подбросили кусок мяса, потом аккуратно попробовал кончиком языка, нахмурился, пытаясь понять, что за вкус, и только после этого долгого ритуала он осмелился запихнуть ложку уже тёплого супа в рот. Дальше дело пошло активней, и уже через две минуты тарелка была опустошена и передана обратно в руки Луки.
Тот, отложив её, взял в руки ром и тряпки.
— Ну, теперь давай посмотрим, что у тебя там.
После еды Перси оказался в разы сговорчивей. Он позволил обработать свои раны, почти тихо выдержав пытки спиртом по открытым царапинам, а потом, обессиленный и сморённый, заснул, стоило только Луке перевязать последнюю рану на ноге и укрыть одеялом.
Раздражение юнги куда-то улетучилось за эти несколько минут, и теперь он даже с какой-то жалостью смотрел на мальчика, которого во сне начало лихорадить.
Лука встал и собрался уже выйти из каюты по своим делам, как дверь открылась и вошёл хмурый пират. Высокий и жилистый, он мигом, казалось, заполнил собой и так небольшую каюту.
— К-капитан?
Лука удивлённо уставился на пирата, который никогда прежде не ходил по каютам своих матросов.
Мужчина никак не отреагировал на юношу. Он задумчиво смотрел на спящего мальчика и, словно заметив что-то, подошёл к нему.
— Не хило его лихорадит, — заметил пират, дотронувшись до мальчишеского лба. А потом его взгляд переместился ниже, на шею.
Пират грубыми пальцами взял незамысловатую подвеску. На первый взгляд обычная металлическая подвеска в виде трезубца, но с другой стороны было выгравировано чьё-то имя. Мужчина долго рассматривал эту простую вещицу, прежде чем снять её с шеи мальчика, просто порвав тонкую подвязку.
— Если он спросит об этом, не говори, кто его забрал. Просто скажи, что потерял подвеску, — сказал Чёрная Борода, вставая.
Лука скептически посмотрел на ребёнка, словно сомневался, что он в таком состоянии дотянет до утра, а потом перевёл взгляд на пирата, спрятавшего подвеску во внутренний карман своего плаща.
— Но… Капитан, это же просто безделушка.
Хотя Кастеллан сам прекрасно понимал, что раз сам Чёрная Борода обратил внимание на обычную подвеску, это не спроста. Вот только он не мог понять, что в ней особенного. Пират посмотрел на своего юнгу оценивающим взглядом. Лука был одним из тех, кто продержался на корабле дольше других, и вместе с тем он был самым юным обитателем «Мести королевы Анны». И это не благодаря его милой мордашке с голубыми глазками.