Мама вытерла глаза, постаралась выровнять дыхание и успокоиться, а потом внимательно посмотрела на Талию. Её лицо стало несчастным и некрасивым. Она, казалось, снова была близка к тому, чтобы разрыдаться, но взяла себя в руки.
— Я отдам Джейсона, — медленно сказала она, выговаривая слова с дрожью в голосе. — Но Талию не дам забрать. Ты поможешь нам сбежать, Хирон.
— Берил…
— Я знаю про Чёрную Бороду. И знаю, что за закрытыми дверями вы не только ром распиваете, и если не хочешь, чтобы этот слух дошёл до Юпитера, помоги мне с ней.
— Мама! — воскликнула Талия, но Берил строго на неё посмотрела и сказала:
— Не перечь мне сейчас! Хоть раз в жизни послушай меня! Мы уедем отсюда, пока твоему отцу не пришло в голову забрать и тебя!
— Берил…
— Хирон. Позаботься о моём мальчике, прошу тебя. Тебе ли не знать, как тяжело бастардам при императоре. И дай мне спасти хоть одного ребёнка от его лап.
— Хорошо, — сдался наконец мужчина. — Я поговорю с Эдвардом. Он поможет вам скрыться. Осядьте на Тортуге, Юпитер туда очно не сунется. Во всяком случае, пока.
Джейсон почувствовал острую боль в лёгких, словно тысячи иголок впились в мягкий орган, не давая ему раскрыться, чтобы нормально вздохнуть. Следом он почувствовал на себе чьи-то губы, но это ощущение быстро прошло. Он чем-то поперхнулся, ему помогли встать, чтобы он нормально прокашлялся, и он выкашлял из себя остатки солёной воды. От мерзкого ощущения во рту его чуть не стошнило. Желудок заныл в болезненном спазме, и не отпускало несколько минут, пока ему не принесли немного холодной воды. Только тогда он привалился на кого-то, и теперь его начало трясти то ли от холода, то ли от боли.
Джейсон попытался сфокусировать свой взгляд, но перед глазами всё плыло. Он сидел на холодном мокром песке, пока кто-то был рядом, придерживая его в объятиях. Вокруг были зелёно-коричневые пятна, которые не желали принимать чётких очертаний, и от попыток сфокусироваться у него даже разболелась голова.
— Ты тут? В порядке? — донёсся чей-то раздражённый голос.
Джейсон ещё немного покашлял, а потом попытался сесть сам, но обязательно бы упал, если бы его не придержали.
— Не храбрись, золотой мальчик, ты чуть не утонул.
— Я принёс! Тут… тут всё, что я нашёл, — сказал ещё чей-то голос, очень знакомый, но Джейсону сейчас ни за что не вспомнить его имя.
— Давай, помоги мне его раздеть, нам ещё не хватало простуженного золотого мальчика, — продолжал ворчать первый.
С Джейсона сначала стянули всю одежду, принялись обтирать грубой тряпкой, а потом снова одели и обернули сухим колючим одеялом. Всё тело зачесалось, но он был не в состоянии возражать.
— Давай, возьми его под руку с той стороны, пошли к огню.
— Хирон… — пробормотал Джейсон трясущимися губами. — Мама… Хирон, он…
— Тише, сейчас отогреешься и перестанешь бредить, — пропыхтел кто-то, ведя его вперёд.
Джейсон вновь потерялся во времени и пространстве. На пару долгих часов его собственная жизнь перестала принадлежать ему. Его куда-то донесли и посадили на что-то мягкое. Кто-то поил его чем-то противным, но тёплым. Где-то рядом он слышал чьи-то голоса. Он не знал, сколько именно прошло времени, прежде чем куда-то стало местом у камина в деревянном доме, что-то мягкое оказалось старым матрасом, кто-то был Лукой, хлопочущим рядом и поившим его чем-то, что напоминало травяной чай.
— Ты с нами? — Кастеллан присел рядом на корточки, заглядывая в глаза Джейсону.
— Да, — кивнул тот и запоздало осознал, что его трясёт так, что такое короткое слово ему удалось выговорить далеко не с первой попытки.
— Вот и хорошо. Скоро отойдёшь, золотой мальчик, — хмыкнул Лука.
Он собрался было встать, но Джейсон успел его схватить за руки, останавливая.
— Что… что случилось?
— Небольшое кораблекрушение. Но судьба была к нам благосклонна, мы были рядом с сушей.
— Джейсон, тебе мама рассказывала о твоём отце?
Хирон игрался с небольшим кинжалом в руках, предпочитая следить за ним, чем смотреть на мальчика. Таким нервным и неловким наставник ещё не был. Джейсон смотрел на него долго, не давая ответы быстро. И всякий раз, когда он так выжидал, Хирон улыбался, словно эта привычка мальчика его веселила. Но не в этот раз.
В обрамлённую светлыми волосами голову пришло пару крепких выражений от мамы и ещё с десяток нелестных слов, которыми она описывала его отца, стоило ему хоть как-то появиться в разговоре, но он решил, что цитировать её сейчас не самая лучшая идея.
— Нет, — признался Джейсон.
Потому что если отбросить все красочные слова, ничего толкового об отце Берил Грейс не выдала за все эти шесть лет.
Хирон снова замолчал, хмуро уставившись куда-то вперёд. Он сердито воткнул кинжал в несчастную столешницу, явно не желая продолжать этот разговор, но, очевидно, ему не оставалось никакого выбора.
— Что ты знаешь об императоре?
Джейсон нахмурился, пытаясь своим детским мозгом понять, причём тут он, его отец и император, и его ещё юная логика пришла к простому выводу, вылившемуся в вопрос:
— У него тоже нет отца?
Хирон долго и тяжело вздохнул.
— Ну, скажем, у него есть отец, — уклончиво ответил наставник. — Но о нём лучше не говорить.
— Почему? Он тоже не может свой хрен держать при себе и имеет любовников больше, чем все девки Рима вместе?
Хирон даже не сразу нашёлся, что ответить. Но он положил свою руку на маленькую руку Джейсона и внимательно на него посмотрел.
— Мальчик мой, заклинаю, забудь эти слова и больше никогда их не произноси.
Наставник был так серьёзен и даже, кажется, напуган, что Джейсон только кивнул и больше никогда так не говорил.
— А у императора есть братья или сёстры? — тогда спросил Грейс очень тихим голосом.
Хирон ничего не ответил. Он не назвал имён, но и не сказал «нет». Интересно, что могли сделать братья императора, что говорить о них было нельзя?
В следующий раз, когда Джейсон проснулся, с одной стороны храпел Фрэнк, с другой — Лука. Все трое были под двумя тяжёлыми тёплыми одеялами, слишком близко друг к другу, а Кастеллан ещё и повернулся к нему лицом, прижавшись так тесно, как только мог. Грейс, явно чувствуя себя неловко, заёрзал, то ли желая увеличить расстояние между телами, то ли желая вырваться, но всё, что ему удалось, это разбудить Луку, который едва приоткрыл тяжёлые веки и сердито на него уставился.
— Что такое, золотой мальчик? — шёпотом спросил он.
Ответ казался Джейсону таким очевидным, что облечь в слова он его не смог с первого раза, а Кастеллан, очевидно сообразив на сонную голову в чём дело, выдохнул, ещё и руку перекинул через него к Фрэнку.
— Просто очень холодно, и ты замёрз, одеял мало, решили, что так будет теплее. Спи, не зли меня. Я и так за сегодня задолбался со всеми нянчиться.
Джейсон был уверен, заяви он о своём желании выбраться из этого трио, и Лука с этим же сонно-раздражённым выражением на лице придушит его.
— Погоди. На берегу, — Грейс дотянулся до своих губ, а потом шокированно уставился на Луку. Тот бросил на него очередной взгляд, обещающий долгие мучения. — Это ты….
— Сделал всё, чтоб ты не захлебнулся? У меня тоже были сомнения делать это, но толстяк был сильно против твоей мёртвой римской тушки. А теперь заткнись и спи.
— Я… Лука, мне нужно выйти.
Кастеллан приподнялся на локте и посмотрел на храпящего Фрэнка, а потом снова на на Джейсона.
— У тебя пара минут. Либо возвращаешься сам и прямо сюда, либо пришли сюда Перси, но чтобы между мной и им было тело… более приятное.
— То есть моё тело тебе приятно? — удивился Джейсон, явно намекая на то, что прежде Лука лишь находил способ подшутить над Грейсом.
— У тебя были дополнительные очки как у умирающего, но только что ты их исчерпал.
Джейсон на суровый тон старпома не повёлся. Он выкарабкался наружу, нашёл какую-то накидку, валявшуюся рядом, обернулся в неё, а потом склонился над ухом Луки.