Перси повернулся к Луке с немым вопросом, не рассказывал ли он что-то об этом, на что Кастеллан покачал головой, мол, сам он ничего не говорил ей. Аннабет, явно чувствуя себя неловко, искала поддержки у Кастеллана, а тот только с интересом наблюдал за перепалкой Талии и Перси, которая граничила уже со скандалом.
— Прости, пожалуйста, а как это тебя касается? — в голосе юноши прозвучала угроза, и любые другие собеседники замяли бы тему, но это были Перси и Талия.
— Это касается Луки, а значит, и меня.
— Я пропустил какой-то важный момент, когда ты и Лука вдруг стали ближе, чем… — Перси быстро посмотрел на Аннабет, запнулся и продолжать не стал.
А Кастеллан вдруг с удивлением заметил, что Джексон не просто злился, он ревновал. И он даже скрывать не собирался, что это здорово так способствовало росту его чувства собственной важности.
Аннабет на эту реплику выпрямилась и вопрос «ближе, чем кто?» вырвался прежде, чем она успела его обдумать, но разгорячённые Талия и Перси её не услышали, а Лука больше удивился, и что-то ему подсказало, что ему тоже лучше сделать вид, будто ничего не было. Чейз, впрочем, прикрыла рот ладошкой и осмотрела ребят, убеждаясь, что на неё никто не обратил внимания, а Талия, тем временем, продолжила:
— Я знакома с Лукой гораздо дольше, чем ты, и его поступок способна оценить по достоинству. Ему одному легче найти себе новую команду, чем с тобой в качестве балласта. И тебя одного словно было мало, ты ещё привёл с собой непонятно кого. Я слышала о шайке малолеток в вашем доме.
Лука теперь с интересом наблюдал за Перси. Талия, сама не зная того, немного задела тему, из-за которой они ещё на корабле поссорились. И теперь ему было интересно услышать ответ, который он даст ей.
Перси недобро ухмыльнулся. Он заговорил парой секунд позже, и в его убийственно спокойном голосе слышалась холодная угроза, от которой даже Талии стало не по себе.
— Я тоже не в восторге от твоих отношений с Лукой, — он снова быстро посмотрел на Аннабет. Почему-то об этом он говорил очень осторожно, словно боялся проронить лишнее, а потом продолжил: — Но я никогда не позволял себе вмешиваться в них просто потому, что это не мое дело. Вот и наши, — он сделал особое ударение на этом слове, — отношения даже близко не твоё дело. Лука решил спасти меня, потому что сам знает, что я бы ради него сделал то же самое, и… — тут он опять остановился, а потом посмотрел на старшего юношу, всё это время внимательно слушавшего. — Если он захочет присоединиться к чьей-нибудь команде, в которую не хочу или не могу я, то я… я не буду стоять у него на пути. Но это всё наше дело, которое тебя никак не касается. И лучше бы это была последняя твоя попытка встать межу нами.
Лука довольно улыбнулся и встретился взглядом с Перси. Аннабет разнервничалась и осматривалась вокруг, словно спасение из этой неловкой ситуации валялось где-то рядом, и в этот раз юноша ей помог.
— Тут, кажется, еда была? — сказал Кастеллан как ни в чём не бывало. — Я что-то проголодался, выяснение отношений, оказывается, сильно изматывает. Кстати, Аннабет, какие ещё интересные места ты успела найти за год?
Чейз неуверенно улыбнулась и в наступившей тишине под ободряющие кивки Луки принялась рассказывать о неожиданно богатой архитектуре Тортуги.
Её истории и красочные описания сгладили ссору Талии и Перси, и позже их беседа вновь приняла привычную расслабленную манеру, и напряжение, казалось, стихло. Во всяком случае вернулись смех и осторожные шутки, а все вопросы, из-за которых мог вновь возникнуть спор, мастерски избегались. Ночь уже понемногу вступала в свои права, уже стало неприятно прохладно, чтобы продолжать сидеть в лесу, и они решили вернуться домой.
Они сначала проводили Талию до её таверны, потом Аннабет до дома её матери Афины. Прощание с ней вышло немного неловким. Лука, понимая, что Перси хотел бы остаться с ней наедине, сказал «пока» и хотел было отойти, но она схватила его руку, останавливая. Он посмотрел на зеленоглазого юношу, только выражением лица пытаясь попросить прощения за это, но Перси качнул головой, понимая, что он тут не причём. Чейз тут же отступила на шаг, словно только поняла, что сделала глупость, и отпустила Луку, пробормотав слова прощания. И он, смущённо улыбнувшись, отошёл, крем глаза заметив, как Перси тоже пожелал ей доброй ночи, бережно, словно обращался с хрустальной фигуркой, коснулся губами её щеки и тоже ушёл.
Об этом они не заговорили; смущать младшего братишку ещё больше он не хотел.
Зато ему было интереснее другое:
— Что ты имел в виду, когда там, у храма, сказал, что готов отпустить меня в другую команду?
Перси устало вздохнул и пожал плечами:
— То и имел в виду. Команда Посейдона, может, хороший шанс для тебя. Не упускай его из-за меня.
— И ты не будешь жалеть об этом, — хмыкнул Лука. Он знал уже своё решение, но немного помучить друга было его святой обязанностью.
— Буду, — честно признался Перси. — Но в тот раз я разозлился, потому что… Год вдали от тебя, Капитана и даже Хирона, а потом вдруг Посейдон появляется, и ты вдруг… Я… Почему ты вообще раздумывал над его предложением?
— Потому что… — Лука выдохнул. Разговор выходил откровенным, может, причиной было то, что оба не готовились к нему и вдобавок после прогулки были слишком уставшими, чтобы вести диалог на бурных эмоциях или придумывать какую-то ложь или оправдания. Будь у него силы, он бы даже Перси не стал бы признаваться в том, в чём сейчас собирался сказать. — Наш корабль утонул. У нас нет денег. Капитан уже слишком стар и в море не вернётся. И с чем в итоге мы остаёмся? Сколько продержимся? Думаешь, найдём какую-нибудь работу и остаток жизни будем горбатиться? У меня нет ответов на эти вопросы, Перси. Я впервые в жизни не знаю, что делать.
Перси на это ничего не ответил. Немного помолчав, Лука продолжил:
— А я почему-то решил, что ты захочешь провести время с отцом. И быть в команде Посейдона было бы неплохим решением наших проблем.
— Я знаю. Но не хочу к нему в команду. Во всяком случае, сейчас. Но тебя останавливать не буду. И злиться из-за этого тоже.
Перси постарался улыбнуться, но вышла улыбка нервной и слишком грустной. Лука тихо засмеялся и обнял братишку за плечи, потрепав его по голове.
— И на кого я тебя оставлю? Вместе что-нибудь придумаем. Ты будешь торговать рыбу, я следить за тем, чтобы это было нам не в убыток.
Перси картинно возмутился и, чуть подумав, спросил:
— Почему ты не остановил наш с Талией… спор?
— Мне было интересно, к чему всё придёт. И не злись на Талию. Она хорошая и таким образом просто пытается защитить тех, кто ей дорог.
— Я на неё не злюсь, — честно сказал Перси, пожав плечами. — Просто ей не стоит пытаться диктовать, что нам делать.
Лука на это ответил лишь усмешкой.
— А ещё ты мило ревнуешь, мамочка.
— Эй!
— Завтра потренируемся?
— Лучше. Завтра встанем спозаранку и…
— Нет.
— С первыми лучами у нас подъём, найдём сети и…
— Нет…
— Наловим рыбы! Целый таз! Нет, даже два!
— За что мне всё это?
— Ну купите, пожалуйста, рыбу!
Комментарий к Тёплая встреча
Я тут по вашей просьбе продолжаю, а отзывов почти нет(
Пишите ваши мысли. Каких персонажей вам не хватает в истории? Чего хочется вам здесь увидеть?)
========== Привалочная ==========
Перси устал. Выяснилось, что его запасы оптимизма всё же имеют лимит и не ему вечно спасать друзей.
Корабль они так и не нашли, нормальная работа попадалась редко. За гостиницу как-то расплачиваться нужно было, а на постных супах он уже сбросил пару очень даже не лишних кило.
Лука не жаловался, а брался за любую халтуру с утра до вечера, Перси изо всех сил старался на него равняться и батрачил не меньше на рынке, заодно пытаясь найти их небольшой команде подходящий корабль.
Но с каждым днём оптимизм Перси сходил на нет, а им самим овладевала вселенская усталость. Он мог сам отказаться от куска мяса и отдать его всеядному и вечно голодному Тайсону, стащить с прилавка рубашку и предложить её чистоплюю Джейсону, даже для БлэкДжека умудрялся находить ром, и всё лишь бы для того, чтобы не дать им упасть духом. Ответственность, которую он на себя взвалил, давала о себе знать. С каждым утром просыпаться становилось труднее, с каждым разом беззаботная улыбка походила больше на маску, а от слов «всё в порядке» уже начинало подташнивать, но он обязательно их произносил, чтобы подбодрить остальных.