Как бы там ни было, но не обернуться на него я по любому уже не смогла. Даже если бы только что произнесенные им фразы предназначались кому-то другому, но не мне.
— Насколько я помню, мы твоего веского слова, красавчик, не спрашивали. Более того, мы даже знать не знаем, что ты вообще за хрен. — Лунева, как всегда, бежала впереди паровоза, пока я, определенно дезориентированная в пространстве, на несколько замедлившихся мгновений (или вечностей) задержала свой взгляд на заговорившем с нами незнакомце.
Мое сердце опять попыталось с двух или трех попыток протаранить мне ребра, снова разогнав по артериям моментально вскипевший в крови адреналин и чуть было не снеся мне полголовы мощнейшим ударом по мозгам и в глаза. Но до легкой контузии все-таки меня довело. Пришлось даже несколько раз проморгаться, то ли надеясь согнать с глазной сетчатки представшее передо мной наваждение, то ли сбить со зрительного фокуса налипший поверх образ Глеба. Правда, вышло лишь где-то процентов на пятьдесят. Вместо знакомого мужчины под шестьдесят меня беззастенчиво разглядывал молодой блондин (с таким же оттенком волос, как у Глеба) не больше тридцати лет от роду, коего я до этого никогда еще не видела. При чем с внешностью действительно где-то на половину повторяющую знакомые черты моего вчерашнего заказчика, разве что более утонченные и без ярко выраженных признаков неумолимо приближающегося старения. Да и губы, нос и подбородок (брови тоже намного гуще и темнее) чуть поблагороднее что ли. Губы уж точно другие, словно вычерченные дополнительным контуром и более насыщенным цветом. Скулы высокие, буквально аристократические. Подбородок далеко не массивный и не квадратный, расходящийся плавными линиями идеально овального лица.
Стопроцентный красавчик, от которого девчонки просто обязаны ссать кипятком, особенно когда эти завораживающие зеленые глазки обращают на определенно счастливую "избранницу" свой пробирающий до поджилок подчеркнуто заинтересованный взор. Меня уж точно проняло, но, скорее, ударившим в голову и едва не до смерти шокирующим фактом, насколько он оказался похож на Глеба Анатольевича. Не один в один, конечно, но все же. И разве не я мечтала менее суток назад увидеть своего заказчика молодым? Не даром говорят, бойтесь своих желаний…
— Насколько я помню, мы находимся сейчас в ночном клубе, предоставляющем широкий спектр развлекательных услуг, в которые входят вечера знакомств, тематические вечеринки и прочие виды группового отдыха. Поэтому так дерзко реагировать на чьи-то слова в подобном месте — слишком некрасиво и невоспитанно. — он впервые перевел свой слишком хваткий взгляд в лицо раздухарившейся Луневой, но ненадолго (хотя мне хватило сделать пару спасительных глотков относительно чистого воздуха). Ровно настолько, чтобы показать зарвавшейся стервозе свое совершенно апатичное выражение лица с красноречиво скучающим взором, насколько ему было посрать на все ее попытки его поддеть или даже попытаться отбрить.
Лично мне как-то сразу хватило и нескольких произнесенных им без единой запинки фраз, чтобы понять приблизительный уровень его интеллекта со скрытыми способностями колкого на язык словоплета.
— А ты что, преподаешь где-то по ходу этику и правила хорошего тона в общественных местах? — Рокси явно не собиралась униматься, превращая едва занявшийся разговор в бессмысленную перепалку пустопорожнего содержания.
— Ксю, при чем тут этика? Таинственного незнакомца заинтересовало упоминание о внутренних чудовищах и оригинальных способах по их дрессировке. Если я, конечно, ничего не путаю? — не то, чтобы я возжелала прямо с ходу встать на защиту неожиданно взволновавшего меня незнакомца, но Ксюха по любому поперла на него чисто из принципа, а не по делу. А это очень разные вещи. Тем более для меня, заядлой поборницы справедливости и чести.
Молодой мужчина чуть ли не сразу перевел на меня свой чересчур разборчивый взгляд, и мне снова как-то стало не по себе. Именно от его глаз, в чьем оттенке я точно не ошиблась и от проницательного внимания которых интуитивно тянуло отступить к противоположной стенке, как к самой ближайшей страховочной опоре.
В голове опять зашумело, а помутневший взор запорошило пульсирующими искрами взбесившейся "мошкары". Я едва язык себе до крови не прикусила, когда мне вдруг со страшной силой захотелось ляпнуть прямо в его лицо — "И где тебя, мать твою, носило еще за пару дней до этого?"