— Спасибо, любимая.
— Дай мне на них посмотреть, — протягивает руки.
Кладу ей детей в каждую руку, как недавно мне показывала акушерка.
На лице Евы светится счастливая улыбка, а ещё выступают слёзы. Смотрю на свою семью и чувствую себя невероятно счастливым. Я бы даже сказал непростительно счастливым.
Эпилог
Через три года
Сквозь сон чувствую, как Ратмир обнимает меня и прижимает к себе. Ощущаю жар его обнажённого тела.
Пытаюсь открыть глаза, вижу пробирающийся солнечный свет.
Ратмир гладит меня и целует. Тело просыпается в его объятьях, кожа покрывается мурашками, а в животе начинают разгораться угольки желания.
Ратмир нетерпеливо снимает с меня сорочку и быстро входит.
Со стоном, который мне слышать так же приятно, как и ощущать его внутри.
Резко двигается. Обхватываю ногами его спину. Закрываю глаза.
— Я так тебя хочу, — шепчет и останавливается, чтобы перевести дух.
Знаю, что он старается не кончить быстрее меня. (Также знаю, что он себе такое не сможет простить).
Когда он снова начинает толчки, мы смотрим в глаза друг друга. Я чувствую подступающие волны. Не отвожу от него взгляда, тону в нем. И кончаю. Не знаю, от чего больше: оттого, что его очень твёрдый и мощный ствол во мне или оттого, что в его взгляде я читаю одержимость и жажду обладания.
Ратмир после моего оргазма больше не сдерживается. Упирается руками в кровать и долбится до упора. Кровать скрипит, кажется, что не выдержит…
Он закрывает глаза и с громким рыком делает последние толчки. Замирает.
Ложится на меня.
Спустя время спрашивает:
— Когда я перестану тр*хать тебя как солдат, не видевший женщин лет десять?
Я смеюсь и глажу его спину.
— А зачем тебе переставать? Мне нравится.
Ратмир целует мою шею и ложится рядом.
Я не могу перестать улыбаться, как дурочка.
На самом деле мне, правда, очень нравится, что спустя столько лет мы с ним занимаемся любовью с такой же страстью, как и раньше.
И даже… Ратмир в постели стал более не сдержан. Но это легко объясняется. Раньше он мог взять меня в любую минуту среди дня.
А сейчас у нас дети. Мы можем шуметь в их сон или когда они на занятиях, но в другое время приходится подстраиваться, ничего не поделаешь.
Ратмир встаёт и собирается на деловую встречу. Я тоже поднимаюсь и готовлю детям завтрак.
Кира и Булат просыпаются почти одновременно (все делают вместе). С аппетитом завтракают. Просят добавки.
— Я тебя люблю, мама, — говорит Кира, когда выходит из-за стола.
— И я тебя, солнышко.
— А папа сколо плидет? — спрашивает Булат.
Он всегда более серьёзный и ему не до телячьих нежностей.
— Скоро, малыш. Мы пока пойдём погуляем, хорошо? Давайте одеваться.
Как только мы приходим на площадку, Кира и Булат разбегаются в разные стороны. Предупреждаю их быть острожными и без моего разрешения не разбегаться. Не слушаются, уже увлечены песочницей.
Дети — это чудо. Но сколько же в них энергии! Это просто вечные энерджайзеры.
Вздыхаю и присаживаюсь на скамейку. Здесь, в ОАЭ, очень все красиво и современно, но все равно так иногда хочется домой. Скучаю по нашему загородному посёлку, сосновому лесу и огромному уютному дому.
Но не в наших семейных правилах расставаться даже на время. Вот Ратмир и возит нас везде с собой, даже в командировку по работе.
Скоро Новый год, а в этой стране он совсем не чувствуется. Хорошо бы, если бы мы успели вернуться в Россию.
Замечаю на площадке мальчика, он старше моих двойняшек года на два. Я видела вчера его няню, она говорила на русском. Было приятно с ней поболтать о детях и о жизни здесь. Присматриваюсь получше к мальчишке… не похож на русского. Очень темненький. Может, у него мама русская, а папа какой-нибудь шейх?
Ищу глазами его няню или маму… и натыкаюсь на знакомый силуэт. Не могу поверить своим глазами. Встаю, открыв рот. Да быть такого не может!
Подхожу к девушке, которая увлечённо разговаривает по телефону, хлопаю ее по плечу. Она медленно поворачивается, улыбаясь. Но выражение ее лица быстро меняется, когда она видит меня. Появляется такой же шок.
Я понимаю, что не ошиблась. Это Дарина. Подруга, которую я так долго искала, наконец, нашлась!
— Ева, — произносит Дарина и кидается мне на шею, — как я рада! Это ты?
Я почти плачу. Нет, не почти. Слёзы льются ручьём.
— Дарина, где ты была все это время? Почему ты мне не звонила! Я ведь давно решила, что тебя нет в живых! — тараторю.
— Прости… Я все тебе расскажу.