— Хороша, — молча одобряют Гурджиевы.
Откровенно-восхищенные мужские взгляды не только не радуют, но острыми когтями царапают по сердцу.
— Знаю, — мысленно отвечаю я. — Только почему мой муж меня не хочет?
Одеваясь на эту вечеринку два часа назад, я внимательно осмотрела себя в зеркале. Беспристрастно. Как чужого человека. Как товар в магазине. Увиденным я осталась довольна. Фигура все еще, как натянутая струна, и сильные, фактурно вылепленные балетные ноги. Но почему же тогда в глазах Гордея — открытый космос и лютый холод? Моя уверенность в себе тут же сдулась, как лопнувший воздушный шарик.
Пусть катятся к черту все эти психологи, которые говорят о женской самодостаточности. Мол, женщина должна быть красивой для себя самой, а что думают мужики никого не волнует. Я для себя знаю одно: женщина красива, пока ее любит мужчина. Его влюбленные глаза — это спа-салон и вся косметика мира. Можно нарисовать блеск на губах и придать объем ресницам. Но блеск в глазах может "нарисовать" только любимый мужчина. Его горячий призывный взгляд — это космос и полет.
Свет мой зеркальце, скажи… врет ваша сказка. Не было там зеркальца. Там был умирающий от желания мужчина и его женщина. В его расширенные от желания зрачки она смотрелась, любуясь своим отражением. Потому и была всех румяней и белее. Я так прожила целых одиннадцать лет, отражаясь в глазах Гордея. Он был для меня всем. Он мог достать луну с неба и чертовых русалок со дна морского, и подарить мне, пока хотел этого. Сам хотел. А потом его глаза вдруг стали пустыми.
А то, что случилось две недели назад… это было ужасно. Каждая женщина знает: если мужчина остыл, нужно идти за новым бельем. Причем таким, чтобы его хотела даже швейная машинка, на которой его же и смастерили. Экономить здесь нельзя, мелочиться — боже упаси! Наше женское тело прекрасно знает разницу между китайской подделкой от Сунь Хунь Выня и "Викторией Сикрет". Только в люксовом белье тело ведет себя по-королевски, и эти флюиды моментально передаются мужчине, даже если он в белье ничего не понимает.
Я обегала половину бутиков Москвы и нашла черный комплект из роскошного кружева с розовыми шелковыми вставками. Черное с розовым — беспроигрышный вариант.
И вот наступил вечер. Гордей вернулся с работы домой. Дождавшись, пока он устало поднялся в спальню по белой лестнице нашего двухэтажного дома, я на цыпочках прокралась в спальню и прислушалась: в ванной шумит вода, значит, Гордей принимает душ.
Дальше действую по тщательно разработанному плану. Сбрасываю шелковый халат, скрывающий новое белье. Захожу в ванную, снимаю с поручня пушистое полотенце. Шум воды стихает. Гордей открывает дверь душевой кабины и выходит, руками зачесывая мокрые волосы назад. Тонкие струйки воды стекают с широкой накачанной груди на плоский живот, каплями оседая на узких бедрах.
— Ѓора, родной, давай я тебя вытру, а потом сделаю массаж, — укутываю его большим полотенцем, прижимаясь к сухопарому жилистому телу.
На миг закрываю глаза. Так бы и стояла вечность, прилипнув к большому и сильному мужчине, как к горе. Я так его сначала и называла: Гора, с ударением на "а". Но ему не нравилось, и я просто переставила ударение на "о". Я вообще всегда все делала, как он хотел. Или почти все.
— Не сейчас, Настюша, — он деликатно отбирает у меня полотенце и начинает вытираться. — Прости, жутко устал.
Сдерживая слезы, выхожу из ванной комнаты в спальню. Автоматически бросаю взгляд на свое отражение в большом зеркале напротив кровати. Сгорбленная, скукоженная, униженная. Плечи поникли, спина колесом от обиды. В дорогом белье, которое должно сделать из меня королеву. Должно. Вот только неладно что-то в нашем королевстве. Никак я на трон не сяду. Опускаюсь на кровать. Глотаю горькие слезы, обведя взглядом спальню. Все есть: дорогая кровать с ортопедическим матрацем, антикварные светильники, шелковое постельное белье, шкаф ручной работы и туалетный столик из коллекции Жаклин Онасис. Казалось бы: живи и радуйся. Только счастья нет.
Гордей заходит в спальню, подходит к кровати, ложится и немедленно тушит светильник.
— Спокойной ночи, Настюша!
Я не отвечаю. Нет, Гора, я тебе сегодня не уступлю, даже не надейся. Достаю из тумбочки массажное масло от "Шанель", сажусь на коленки на кровати, аккуратно оттягиваю одеяло, выдавливаю на ладонь немного ароматной густой жидкости, медленно провожу по мощной спине Гордея. Теплое ароматное масло капелькам растекается по его коже. Прикасаюсь губами к этим капелькам и целую их влажные следы.