— Ален, ты чего? — спрашивает меня Никита. Удивительно обеспокоенный. А мне срать. Мне бы избавиться от гула, что уже разрывает мозг. Господи, как больно! И даже руки, которыми зажимаю уши, не помогают.
Мельком улавливаю движение.
— Отвали, мне не до интима! — кричу, когда Никита садится рядом. — Придурок.
Он не отвечает, после небольшой борьба пихает мою голову себе на колени и зажимает ладони своим крупными и горячими.
Часть шума сразу отрезается, а боль становится мягкой, как будто зудящей.
Сквозь гул слышу его мягкий тембр:
— Я думал, такое только у детей.
Говорить не хочется, и я погружаюсь в мягкий сон, укутанная такой неожиданной заботой. Хотя, конечно, когда проснусь, Никита скажет, что просто заботился о своей покупке. Сволочь.
Но пока он не лезет в меня своим членом и не открывает рот, рядом с ним можно вполне приятно провести время.
Отдохнуть, окутанная запахом приятного одеколона, забыть о невзгодах, об оскорблениях. Наверное, именно сейчас, начни он меня ласкать, я бы даже смогла кончить.
И он словно мысли мои слышит, наклоняется и смачивает губы.
И я не сопротивляюсь…
Открываю рот, впускаю его язык, со смешком думая, что мне гораздо удобнее, а он скручен как крендель.
— Кстати, — прерывает он ласку и смотрит в глаза. Затягивает в глубину своих синих омутов. Манит. Соблазняет. И я облизываю пересохшие губы. Внутри тянет и хочется получить то, что он сегодня так упорно пытался мне дать.
Руками. Языком. Членом.
Ну и кто здесь животное?
— Что?
— Думаю, секс окончательно избавит тебя от боли…
Да боже! — сажусь на свое место, тру уши, в которых еще стреляет и гневно смотрю.
— Четыре дня…
— А поцелуй…
— Считай, пожалела тебя. Жалко убогого, не умеющего подарить девушке один маленький оргазм.
Вижу, что уязвила. Он сжимает челюсти, приближает губы и рычит…
— А где ты видишь девушку?
Рука поднимается сама, жаждет причинить ему такую же боль, как его слова мне.
Но вот откуда это…
Я же всегда была хладнокровной. Именно холодный разум помогал мне выжить. И вот одна встреча с этим невыносимым типом, и я подвержена нелепым чувствам.
Он тормозит мою руку, сжимает запястье. Смотрит в глаза, но тут самолет касается шасси земли, и мы напряженные ждем, когда остановимся.
— Надеюсь, ты знаешь правила вежливости? — спрашивает Никита, когда мы выходим в душный воздух Москвы…
Я скептически смотрю сначала на него, потом на людей перед трапом.
— Очень жаль, что этим правилам не обучили тебя.
Глава 13
Мужчины мне не знакомы, но вот женщины. Красивые, статные. Судя по стилю одежды — успешные. А судя по тому, как близко стоят к мужчинам, счастливые.
Я бы могла позавидовать, если бы не знала, что за все хорошее нужно платить. Мне очень часто об этом напоминали.
Женщин я знала. И если рыжую я припоминала смутно, то блондинку ростом примерно с меня, знала хорошо. Почему-то торможу, становится боязно, что и эти люди будут относиться ко мне столько же предвзято. И почему-то легкое касание пальцев по коже Никиты не успокаивает.
Все зависит от него. Я полностью в его руках и меня это пугает до дрожи…
Он проходит вперед и вот тут-то квартет нас замечает. Мужчины открывают глаза шире, словно женщину в первый раз увидели. Но при этом я не чувствую волн возбуждения.
Они просто не ожидали увидеть меня такой.
А какой, интересно?
Молчание стягивает мне горло, особенно некомфортно от взгляда мужчины, что, судя по форме челюсти и корневому росту волос, был отцом Никиты.
Неверие ко всему роду женскому у них в крови? Тогда, что пережила рыжая, чтобы заслужить помилование?
— Алена, — слышу голос блондинки, и я с благодарностью выдыхаю. Теперь бы только с русским не облажаться. Одно дело мысли, слова это другое. — Ты меня не помнишь…
Да как же. Мужское имя у девушки запомнить несложно…
— Вася. Василиса. Вы были в гареме. Вас сложно забыть, — пока я складываю слова в предложения, она победно улыбается Юре. И в его взгляде появляется намек на оттепель.
— Тебя, судя по всему, тоже, — неловко смеется Вася. — Никита сразу тебя узнал?
Этот вопрос простой, но он поднимает в душе бурю. Воспоминания заполняют сознание. Но не о первой встрече, а той ночи, что повергла меня в шок. Порочная, грязная, она отголосками возбуждения всегда внутри меня.
— Нет.
— Да…
Разнобой ответов приводит в недоумение присутствующих. Мы с Никитой переглядываемся, и я сразу про себя оговариваюсь. Не мы. Мы не вместе. Есть клиент, есть шлюха, пусть не ждет от меня смены отношения.