Единственное, что я могу занести в плюс, это знакомство с Ринатом. С ним я дружу до сих пор, несмотря на разницу в положении, темпераменте и взглядах на жизнь.
Беспризорничество не продлилось вечно, меня случайно вытащили на вокзале, а сердобольная, жутко толстая и чересчур внимательная соцработница чудом узнала в патлатом, грязном оборванце наследника миллиардера, которого безуспешно разыскивали несколько лет.
Меня вернули в лоно семьи. Была большая шумиха…
До сих пор не знаю, было ли так на пользу имиджу Якова возвращение меня. Ведь теперь было покончено с образом безутешного отца, которым Яков активно пользовался и зарабатывал себе дополнительные очки репутации, участвуя в благотворительных акциях, якобы в память обо мне.
Отец рассказал, что я — его сын. Генетическая экспертиза это подтвердила, однако сложно было избавиться от слов, крутящихся на повторе в голове.
«Можете избавиться от мелкого ублюдка. Жена его нагуляла на стороне…»
Это не способствовало восстановлению доверительных отношений с отцом. Как не способствовало и то, что отец вполне себе жил нормально — завёл себе очередную новую жену и наделил её крикливым, капризным сынулей.
Отец хотел бы видеть во мне такого же умелого дельца, как он сам.
Но к моменту совершеннолетия я понял, что единственное, чего желаю, это держаться как можно дальше от высокородной семьи.
Идти своим путём, ни от кого не зависеть, не плясать под чужую дудку…
В принципе, я достиг чего желал.
Ни от кого не зависел.
До недавнего времени…
Долбаная Проблема! Будь проклят тот день, когда я её встретил!
Пройти мимо не смог тогда, и сейчас тоже не смог остаться в стороне, когда понял, в какой глубокой заднице оказалась Марианна.
На аукционе я торговался, как одержимый, перебивал ставки, желая вытащить красотку любой ценой.
Как результат — лям евро.
Я предпочитаю наличку, вклады в недвижимость и тачки.
У меня много личностей на разные имена, если бы мне дали месяц-полтора, я наскрёб бы миллион евро.
Но деньги нужно было перечислить в тот же вечер. Или покупка, то есть Марианна, перешла бы в лапы того, кто дал последнюю ставку, не считая меня самого.
Что делать?
Пришлось запустить лапу в счет семьи. У меня был к нему доступ.
Однажды я поклялся, что ни копейки не потрачу с денег отца, однако выгреб столько, что даже мой папаша, привыкший сорить деньгами, вышел из себя.
Я приехал в дом отца не только потому что Марианне нужно было отдохнуть и отоспаться. Прятаться от Бекетова-старшего было бы глупо. Я намеревался начать разговор и пообещать, что верну деньги. В кратчайшие сроки.
Интуиция говорила, что дело — дрянь.
Я надеялся до последнего, что всё выгорит по-моему.
Однако глаза отца блестят как у охотника, который взял на прицел последнего на планете снежного барса и кайфует от самого факта контроля над чужой жизнью.
Он что-то задумал.
Нет. Хуже.
Так просто он меня не отпустит.
— После стольких лет отсутствия ты объявился. С апломбом.
— Я не пропадал. Просто живу своей жизнью.
— О да, так и есть. Ты живёшь своей жизнью, которая успешна настолько, что недавно от шишки из администрации самого Президента я услышал слова: «Бекетов? Говорят, вы хорошо решаете проблемы. Но признаться, я надеялся увидеть кого-то помоложе!»
Отец зол.
Я испускаю смешок. Должно быть, лицо отца в тот момент знатно перекосило.
Хотел бы я на это посмотреть.
— Спрячь ухмылку, мальчишка.
— Мне сорок один. Не думаю, что в таком возрасте можно называть меня мальчишкой!
— А мне на тридцать пять лет больше, чем тебе. Для меня ты навсегда останешься лишь бунтующим, наглым мальчишкой. Однако на этот раз бунт тебе с рук не сойдёт.
— Какой бунт? Я всего лишь одолжил немного денег. Я всё верну. Мне нужен месяц.
— Выгреб деньги за несколько секунд и просишь месяц? Нет, Глеб. Хочешь закрыть этот вопрос? Перечисли мне деньги обратно на счёт в течение трёх часов.
— У меня только нал. Тачки. Дома. Я могу их сбыть по бросовой цене, но на это требуется время. Так припекает из-за бабок? Назначь процент! — предлагаю.
— Мне начхать на проценты. Это дело принципа. Ты плевал мне в лицо, испачкал фамилию Бекетовых, создал репутацию головореза, у которого руки по локоть в крови… Надеешься, что я молча умоюсь твоим плевком? У тебя три часа, чтобы вернуть деньги. Один. Миллион. Евро.
— Это невозможно. Ты и сам это прекрасно знаешь.
— Знаю. Потому готов уладить этот вопрос другим способом.
— Каким же? — скриплю зубами.
Знаю, мне не понравится то, что предложит отец.