- Я - «Жаннета», отсчет можете начинать.
- …Будущее, будущее…
- И что?
- Фантазии мало, а мозгу слишком много, - усмехнулся Борис.
Бенг оглянулся на него, поднял красиво изломленную бровь. Александр покачал головой и сказал:
- Это сигва.
- Кстати, как она там? - спросил Борис. - Покормить ее не догадались? Так ведь?
Борис долго влезал в костюм высокой защиты. Жестко цепляясь им за все, влез в циклотронную.
Сигва теперь сидела на ящике урановых брикетов и от скуки глодала железную палку.
Увидев Бориса, она обрадованно захлопала крыльями и из желтой стала густо-фиолетовой. Борис помотал головой, отгоняя остатки сна, и подошел к сигве. Присев, он гладил тройной ряд ее ушей. Гладил и приговаривал:
- Ты хорошая, славная…
Сигва свистала, хлопала себя крыльями по бокам. От удовольствия закатывала три глаза, а четвертый, рудиментарный, светил лампочкой на кончике хвоста. И в это время счетчик, черт его побери, указывал на возраставшую активность гамма-лучей.
Борис чертыхнулся и, вынув из кармана горсть кремней, бросил их сигве. Та с радостным писком сгребла камни и захрустела, разжевывая их. Борис вышел.
- Бурная, блестящая личная жизнь, спаянная с техникой, - бубнил Александр. Он выглядел усталым. Должно быть, выдохся.
- Сменяй, - сказал Бенг. Он вылез из-за штурвала, потянулся, одернул рубашку. Борис сел на угретое место, вжался в кресло. Покосился на цифры - нормально.
Под куполом галактики ракета возвращалась на Землю.
МЕФИСТО
Опять Великий Кальмар!..
Он свернул и бросил газету в воду. Она поплыла корабликом и вдруг исчезла: море скрутилось воронкой и взяло ее в себя.
Сейчас она опускается на дно и ляжет там, развернув белые крылья… Великое море и Кальмар - Великий.
Море… Его шум идет отовсюду. Он бежит над блеском мокрых камней, путается в скалистых гранях и рождает маленьких, шумовых детишек. Те скачут через бурые пучки голубиных гнезд и зеленые прожилки ящериц.
Если вслушиваться, то шум делится на два разных, оба неторопливых и размеренных: широки взмахи бронзового маятника времени.
Шум говорит одно и то же: «Спи, спи, спи… Иди в покой, в неподвижность».
…Солнце со звоном бежит по воде. Маятник движется неторопливо, и на берег наплывают призмы волн (водоросли потянулись к скалам, и эти светятся, искрятся пурпурными точками). Снова движение - маятник пошел в другую сторону. Теперь обнажается белый камень в глубине.
Газетчики… Зачем они звали? Что, он не видел перевернутых шхун и экипаж, утонувший в каютах?
Или догадываются? Чепуха.
«Это сделал Великий Кальмар?» - спрашивали они. И так видно, что он - сломан такелаж, вывернута часть борта.
Вероятно, закинул щупальца и, ухватив мачты, повис на них. И опрокинул судно.
…Полдень. Скамья теплая и ласковая - солнце! Все же эти воды не могут уравнять жар. Холод и жар, две крайности. Человек тянет свою линию в промежутке крайностей, но способность стать посредине приходит со старостью. Это мудрость?.. Угасанье сил?..
…Отличная перспектива - зеленая бухта и кусок моря, отхваченный челюстями берегов. И тени бабочек синие. Тени круглы, как солнце. Это солнечные тени. Они бегут с бабочками, и слабые миражи ходят по каменной горячей стене. На ней дремлет кот, тонко посвистывая носом. Иногда настораживается и, подняв голову, узит глаза на все дневное. Зоркие глаза, холодные.
«Буду в полночь. Мефисто».
- Слушай, кот, вещая душа! Ты не спишь ночами, ты все видишь, все знаешь. Что будет? Он придет? Как я его увижу ночью? Ах да, полнолуние… Наконец-то я его увижу, если эта телеграмма не просто заблудившиеся в проводе электрические придонные искры. Вопрос: где кончается жажда всезнания и начинается мечта о всемогуществе? А вот к нам идет вкусный холодный чай, идет на негнущихся ногах моего старого Генри. Спасибо, старина, спасибо. Ты веришь в судьбу?.. Мне показали «Марианну». Это была трудолюбивая шхуна - сначала грузы на Папуа, потом сбор «морских огурцов» Большого Барьерного рифа.
Оттуда виден австралийский берег.
Судно опрокинуто на мелком месте. Значит, он где-то здесь.
А почерк его - ночь, спящий экипаж, крик вахтенного, когда он видит светящуюся массу Великого. Тот закидывает руки на мачты и повисает на борту - живой яростный груз!
Всегда одно - ночь и небольшие шхуны. Или яхты.
Эта цепь ночных нападений опоясала шар и подошла сюда. И вот газетчики вопят: «Внимание, внимание, появился Великий Кальмар!»
Ну а я что должен делать? 1115 новых видов абиссальной фауны - самое важное в конце концов.