«Сигурд, Сигурд», - звал он. Ответом было молчание.
«Сигурд, Сигурд…» Молчит.
Сейчас он или вертится в воздухе, или сидит с этой гадкой эгоисткой Таней.
Нет, не Сигурд виноват - та девчонка!.. Нет! Не девчонка - молодость их.
В конце концов, могли бы и подождать с любовями, недолго ему жить осталось.
Никодиму Никодимычу стало так обидно и так горько. «Возьму и умру сейчас», - решил он и всхлипнул.
Жена, услышав, встала и принесла таблетку. Она поставила горчичники на его грудь, сделала ему горячую ванну. И так, хлопоча, помогла встретить рассвет.
На травах лежала росная седина - матовая и тусклая. По ней бродили домашние звери. Ходили коровы с выпученными боками, гуляли лошади с длинными белыми гривами.
Лошади были не рабочие, а для украшения луга.
Таня и Сигурд шли промеж этих лошадей, и те смотрели на них, выворачивая глаза, всхрапывая, мотая головой, стуча боталами.
Тане было хорошо. Она смотрела на переступающие ноги Сигурда (по ее требованию он перерабатывал свою скользящую походку в обычную) и командовала:
- Правой, левой!
Сигурд шел, не приминая трав: лебеду, ромашки, пырей, одуванчики. Одуванчиков было особенно много. Поэтому молоко здешних коров считалось лечебным, а сияние луга казалось золотым.
- Сигурд, - сказала Таня, оборачиваясь к нему и видя сквозь него проступающий луг. Обрадовалась - Сигурд и внутри солнечный и ясный, весь золотой. Чистое луговое золото было в нем. И ей с ним и надежно и тепло. - Сигурд, ты сегодня особенный, - сказала Таня и повернула к нему сияющее лицо. По нему ходили золотые отблески. Он глядел на нее.
- Что ты, девочка?
- Я могла бы все для тебя сделать. Все, все.
- Спасибо, Таня, я это знаю.
- Глупый, поцелуй меня сейчас же, сейчас, скорее… Крепче.
Опять щекочущее, электрическое ощущение, от которого хотелось и засмеяться, и закричать. Словно бы она нюхала большой и лохматый букет, весь в росе, в гудящих пчелах. Нюхала, погружала в него лицо по самые уши.
- Сигурд, - говорила Таня, - Сигурд…
- Что, Таня?.. Что?
- Сигу-у-урд…
Коровы смотрели на них, жуя траву. Ходили две трясогузки, желтая и серая, качали хвостиками. Далеко, на зеленом луговом фоне, полуголый человек с сачком гнался за желтой бабочкой. Бежал - словно катился.
Это был охотник - сборщик личной коллекции, один из миллионов нарушителей запретов.
Он махал сачком, но промахивался.
- Лимонница! - закричала Таня. - Хоть бы не поймал, ну споткнулся, что ли. Споткнись! Споткнись! Разбей нос!
Человек не споткнулся. Он догнал бабочку. Махнул сачком - исчезло ее веселое пятнышко.
- Он злой, злой! - быстро говорила Таня. - Он насадит ее на булавку, его надо проучить. Проучи его!
Бабушка пришла на веранду сильно запыхавшейся. Платье ее гремело. Платок упал на плечи.
Бабушка пришла точно к завтраку, но не стала пить крепко заваренный чай, не съела обычного яйца всмятку, хотя его и снесла для нее курица Пеструха, немного похожая на бабушку.
- Кормите детей, и пусть убегут, - велела бабушка и стала громко, порывисто дышать.
Папа скосился на бабушкин нос и вспомнил кучу дел. Он даже перечислил их вслух.
- Сядьте, Борис! - приказала ему бабушка и загремела своим платьем.
По его металлу ползла рыжая муха с синими глазами. В углу сидел и смотрел на все дальнозоркий паук.
- Итак, Марина, что ты скажешь по этому случаю, а? - Бабушка взглянула на Танину маму.
- Он славный мальчик, он мне нравится.
- Я только что с луга, купала ноги в росе. Моему флебиту это помогает лучше гормонов. Я их увидела там и точно знаю - он светится насквозь. Он кисейка!.. Слушайте.
Бабушка вынула из кармана платья свою записнушку и стала читать вслух, отставя ее подальше, на расстояние четкого зрения.
«19 июля. Подозрительное волнение в Т. По лицу проходят красные токи. Ясно, она влюблена - разузнать.
21 июля. Плохо ест, в глазах мечта, на молодых людей не смотрит. Подозрительно.
24 июля. Голос в комнатке. Посмотрев в отверстие, обнаружила прозрачную личность, влюбленную в Т. Слава богу, она безопасна. Следить».
Папа покашлял и спросил:
- Прозрачную? Это фигурально?
Ему не ответили, а мама всплеснула руками:
- Боже мой, как это чудесно! Он любит ее только душой. Духовная любовь в этом плотском мире.
- Не говори глупости, Марина, - отрезала бабушка.
- А скажите, эта бесплотная личность… он… бросил нашу девочку? - осведомился папа и стал нервно потирать лысину.