Последнее было проще всего.
Попробуем представить, как Куприн, пока еще робея, направляется по набережной в сторону отеля «Франция». Издали он видит «Русскую избушку» — книжную лавку, стилизованную под сруб. У входа скамейка, на которую нужно обязательно присесть, — это любимая скамейка Чехова. Допустим, что Куприн зашел в лавку, пристроился в уголке и рассматривает большую толстую тетрадь в вишневом переплете — альбом для автографов знаменитостей. Видит летящий росчерк Чехова: «10 апреля 1899 г. выехал из Ялты». Ниже прямые каракульки Максима Горького: «А я выехал 13-го». Александр Иванович пока еще не смеет ничего сюда писать.
Он покупает свежие газеты, табак и направляется по второму обязательному адресу — в кондитерскую Верне. Возможно, припоминает начало «Дамы с собачкой»: «Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой. Дмитрий Дмитрия Гуров, проживший в Ялте уже две недели и привыкший тут, тоже стал интересоваться новыми лицами. Сидя в павильоне у Верне, он видел, как по набережной прошла молодая дама, невысокого роста блондинка, в берете; за нею бежал белый шпиц». Может быть, и Куприн тут же увидал даму со шпицем: после выхода чеховского рассказа это стало модно — гулять со шпицем. Он выбирает столик на открытой террасе и, ежась от ветра, слушает море: павильон стоит на сваях, и оно бьется под ногами.
Александр Иванович никогда еще не видел такого великолепия природы, как в Крыму. Море есть и в Одессе, но там нет гор. Нет и местной экзотики, татар-проводников, зазывающих расслабленных от красот и воздуха курортниц на верховые прогулки.
Благодатный Крым сделает свое дело и надолго войдет в душу и творчество Куприна. Но уж больно дорого! Пока еще он не мог себе позволить жить здесь подолгу, поэтому вернулся в Одессу и стал мечтать о том, как следующей весной снова поедет в Ялту, к Чехову.
Но сама гора пришла к Магомету.
Это случилось 13 февраля 1901 года, и об «этом» существуют разноречивые свидетельства.
Одесский приятель Куприна, Федоров, вспоминал: сидел он себе в редакции «Одесских новостей», и вдруг перед ним вырос Миролюбов. Сказал, что они с Чеховым только что прибыли из Италии, остановились в «Лондонской гостинице», ждут парохода в Крым и отчаянно скучают. Отвел Федорова к Чехову, тот пригласил зайти еще и вечером и привести кого-нибудь из литераторов. Федоров назвал Куприна, Чехов не возражал.
Дальнейшее очень живо передала жена Федорова:
«...А. М. Федоров, возбужденный и взволнованный, вбежал в комнату, где я сидела с А. И. Куприным. Куприн говорил о той тревоге, которая не покидает его со дня выхода его первой книжки рассказов.
— Что такое критик? Это кровожадный тигр, любящий молодое мясо.
— Вы тут спокойно разговариваете и не подозреваете, кто в Одессе! В Одессе Чехов!
— Ла-а-дно, — недоверчиво протянул Куприн. — Чехов за границей.
— Был, а со вчерашнего дня он здесь. Миролюбов отыскал меня в редакции “Одесских новостей”, чтобы пригласить меня к Чехову. Я у него был, мы вместе гуляли по бульвару, по улицам, заходили в магазины.
— Счастливец! — искренно позавидовал Куприн.
— Напрасно завидуешь. А. П. просил меня привести тебя к нему сегодня вечером.
— Ну-у?! Это невозможно!
— Почему? Ты разве не знаешь, как Чехов всегда приветлив к молодым писателям? А тут еще козырь: вышла твоя первая книжка.
Куприн вскочил и схватился за голову.
— Да понимаешь ли, что ты говоришь? А вдруг он ее читал!
Это так было неожиданно, смешно, что мы расхохотались.
— Да перестаньте! — закричал А. И.
Зная обидчивость Куприна, мы замолчали»[55].
Однако на пути к счастью встречи обнаружилась досадная преграда: у Куприна были плохие ботинки, он не смел идти в них к Чехову. Федоров сказал, что купит ему новые. Куприн довольно долго упирался, но был побежден. Захватил подписанный экземпляр своих «Миниатюр» — «Глубокоуважаемому Антону Павловичу Чехову с чувством большой робости. Одесса, 1901, 13 февр.» — и пошел навстречу судьбе[56].
Позже он рассказывал своей первой жене все по-другому:
55