Свадьба приготовлялась хоть и спешно, но с вывертом. Венчать молодых должен был Григорий Петров, скандально известный в то время проповедник. На его проповеди в церкви Святого Благоверного и Великого князя Александра Невского при Михайловском артиллерийском училище ходили толпами. К нему-то и отправили Куприна договариваться.
Оказалось, что в числе документов, необходимых для совершения обряда, должно быть свидетельство о говении. Времени на это не было, и, по словам Марии Карловны, они просто купили документ, презрев формальности. Только потом она узнала, что Куприна это больно ранило: он с трепетом относился к грядущему событию.
Венчались 3 февраля 1902 года. Мария Карловна вспоминала, что было разослано очень много приглашений, а народу явилось еще больше. Главным образом, чтобы услышать что-нибудь этакое от Петрова, но тот всех разочаровал, ничего этакого не произнес. На банкете многие перепились. «3 февраля была свадьба моя с Мусей, — писал Куприн «мамаше», Людмиле Ивановне Елпатьевской. — Ангел (Богданович. — В. М.) напился до потери человеческого образа»[82]. То есть Елпатьевская не присутствовала. Не были приглашены ни родные жениха, ни его друзья и коллеги. Последние узнали о свадьбе по слухам. В конце февраля Телешов писал Бунину:
«Говорят, Куприн женился на Мусе и теперь “Мир Божий” — его, и Ангел — его секретарь.
Правда ли?»[83]
Бунин отвечал: «Куприн действительно женился на Мусе Давыдовой. Знаю из верного источника»[84]. То есть и он, общий друг «молодых», на их венчании не присутствовал.
Из писателей был только Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк, близкий человек в семье Давыдовых. С недавних пор он был женат на бывшей бонне Муси — Ольге Францевне Гувале, которая любила свою воспитанницу, а потому печалилась: «Обвенчали мы Мусю на скорую руку, так что все было грустно и тоскливо. Александра Аркадьевна, предчувствуя, что ей все делается хуже и хуже, просила, чтобы Муся скорее венчалась»[85].
Не думаем, чтобы и Куприну было весело. Не такой он представлял себе свою свадьбу. Здесь явно не он — офицер — оказывал честь девице, а его «брали в семью».
И снова вопросы, ответы на которые напрашиваются сами собой. За чей счет игралась свадьба? На что Александр Иванович собирался содержать свою светскую жену? Достаточно сказать, что первую брачную ночь, по ее словам, они провели в какой-то съемной комнате, за нехитрой трапезой, и муж развлекал ее частушками:
А потом было так: днем Муся жила дома (этого требовала мать, которая была уже при смерти), а на ночь уходила к мужу. Представляем себе, каких мучений самолюбия стоило ему все это. Но приходилось «старацця», особенно во время бесконечных обедов и ужинов, которые давались в их честь родственниками Давыдовых. Наверное, каждый такой визит был для Куприна испытанием: нужно было следить за манерами, поддерживать светскую беседу, блистать остроумием. Вроде удавалось. Так, в первых числах марта они навещали Мамина-Сибиряка с Гувале, и та написала родным: «Вчера вечером была у нас Муся с мужем, последний нам начинает все больше и больше нравиться»[86]. Для сравнения — через три года Мамин напишет матери о Мусе Куприной: «Бедняжка очень несчастна со своим мужем, с которым никак не может разойтись. Пьяница и т. д.»[87].
Уж Мамин мог бы не развешивать ярлыков! И сам не был ангелом, и сам привел Куприна в трактир Давыдова (в просторечии «Давыдка» или «Капернаум») на Владимирском проспекте. Это дешевое пристанище «третьей власти», репортеров, пленило Александра Ивановича на долгие годы и обрело бессмертие в его рассказе «Штабс-капитан Рыбников» (1906):
«Как и всегда, братья-писатели сидели вокруг длинного стола и, торопливо макая перья в одну чернильницу, быстро строчили на длинных полосах бумаги. В то же время они успевали, не прекращая этого занятия, поглощать расстегаи и жареную колбасу с картофельным пюре, пить водку и пиво, курить и обмениваться свежими городскими новостями и редакционными сплетнями, не подлежащими тиснению. Кто-то спал камнем на диване, подстелив под голову носовой платок. Воздух в кабинете был синий, густой и слоистый от табачного дыма».
82
Цит. по: Комментарии (Сост. Л. И. Давыдова) //
83
85
Неопубликованные письма Д. Н. Мамина-Сибиряка // Литературный квартал [Екатеринбург]. 2010. № 7, 8 (20–21). С. 108.