– Ты хоть один день без сюрпризов можешь? Достался же начальничек на мою голову, – уже спокойнее произнёс Ростислав, начав медленно опускать оружие.
Неожиданно за его спиной показалась Мила, которая, заметив мою упырскую морду, замерла, открыв рот в безмолвном крике. Правда, ненадолго.
Словно какой‑то невидимый ди‑джей врубил колонки на полную, и эту часть подвала заполнил дикий визг. Девушка в дурацких пушистых тапках, продолжая вопить, проскользнула мимо растерявшегося Ростислава и прыгнула на меня, выставив перед собой пластиковый нож.
Перехватил я её тушку ещё в воздухе. Просто сделал шаг вперёд, отбил руку с жалким подобием ножа и схватил за горло, стараясь ненароком не сломать шею.
– Да что за лядский цирк!? Глухов, твою мать, сказано же было – дверь запирать за собой! – девица в моей руке трепыхалась, отказываясь сдаваться. Хорошо хоть орать перестала и теперь едва слышно хрипела.
– Забрал её и связал по ногам и рукам! – рыкнул я и запустил Милой в мужчину. – Чтобы её ближайший час я эту дуру вообще не видел!
Девушка, охнув, пролетела пару метров и врезалась спиной в успевшего убрать оружие и расставить руки в стороны Ростислава. Быстро – сразу видно опытного человека! – Глухов скрутил брыкающуюся бандитку и молча потащил в комнату.
Тихо, увы, не получилось. Отнюдь не милая Мила ругалась как сапожник, пройдясь по всей моей родословной, состоящей исключительно из морфов. Что ж, думаю, с Глуховым они общий язык найдут.
– Ты тоже что‑то сказать хочешь? – хмуро глянул на ожившего Графа, но тот покачал головой и, превратившись в ворона, уселся у изголовья кровати.
Подойдя к висевшему зеркалу, внимательно осмотрел себя. Ну здорово… Ближайшие часа четыре я из подвала точно не выберусь, а то всех подчинённых распугаю.
Проведя удлинившимся языком по лишним рядам зубов, повернулся к Фелики, что продолжала бормотать, будто находясь в трансе. Правда, с каждым мгновением речь её становилась всё более связной, и я даже начал распознавать отдельные слова.
– Беш‑шать… нет…нельзя… Граф…маска… где маска… маска! – забавно, когда она говорила медленно, речь звучала куда понятнее.
– Сломалась, – облокотившись об стену, произнёс я. – Ты на неё неудачно села, и она разлетелась на мелкие кусочки.
Стоило мне только это произнести, как Фелики резко села и повернула в мою сторону лицо, с глазами, полными слез. Перебравшийся на правое плечо хозяйки Граф, укоризненно каркнул.
– Как сломалась!? – она попробовала встать, но грохнулась на пол, запутавшись в некогда пышном платье. Ну и верёвки на лодыжках тоже не способствовали устойчивому перемещению.
Упав на пол, девушка ещё сильнее разрыдалась, а вокруг неё, словно усатая наседка, захлопотал Дюруа, пытаясь успокоить.
– Месье Шипов пошутил, Фелики, пошутил. У этого господина ужасное чувство юмора. Ведь так? – обратился ко мне призрак.
– Хорошее у меня чувство юмора. У Глухова можешь спросить, он каждый раз ухохатывается, – попытался сделать обиженно лицо, но тут же вспомнил, какая у меня сейчас морда, и не стал. – Но да, признаюсь, насчёт маски пошутил.
– Ты! Да как ты посметь!? – от переизбытка чувств Повелительница вскочила на ноги, явно намереваясь броситься на меня с кулаками.
– Сядь! – гаркнул я, и Фелики тут же уселась на кровать, прикрыв лицо руками.
Вот блин! Я вспомнил поведение Ансельма. Стало неловко. Судя по всему, перенести девчонке пришлось немало. Но извинятся больше не буду, а то ещё на шею сядут.
– Рос, если тебя там ещё не убили, принеси чего‑нибудь перекусить нашей гостье, – крикнул подчинённому, выглянув из карцера.
Повернувшись обратно к девушке, ещё раз внимательно на неё посмотрел. Без балахона она казалась ещё меньше, а в таком платье и с черно‑белыми волосами и вовсе напоминала фарфоровую куклу. Белоснежная кожа только усиливала это впечатление.
– Ну что, Фелики‑велики, думаю, для начала тебе стоит представиться, меня‑то ты уже знаешь.
– Меня звать просто Фелики. Ф‑е‑л‑и‑к‑и, – немного успокоившись, ответила девушка и тут же затараторила. – Маска! Где мой маска? Отдать!
– Эй, торопыжка, спокойнее. Говори помедленнее, а то я перестаю тебя понимать, – прервал рвущийся словесный поток.
– Маска! Я хотеть видеть маску! – собеседница принялась выговаривать слова по буквам. Тоже такое себе удовольствие – слушать подобную речь. Но стало значительно понятнее.
– Её здесь нет, – я покачал головой. – И ты её не получишь, пока я не узнаю, из‑за чего весь этот сыр‑бор.
– Тебе это не надо. Чем больше ты знать, тем большей опасности подвергнуть свою жизнь, – принялась нагонять на меня жути девица.
– Приплыли… Давай ещё меряться у кого секреты страшнее. Сразу скажу, ты проиграешь. Вещай, я весь внимание.
Фелики неуверенно взглянула на сидящего на плече Графа, и птица кивнула в ответ.
– Уважаемый Граф, так сколько таких как ты? – обратился я к ворону.
– Я же уже говорил, я такой о‑о‑д‑д…
Наставник Повелителя завис, прежде чем Фелики успела среагировать.
– Зачем?! – воскликнула девушка.
– Чтобы проще было. Я уже понял, что на тебя оказывает сильное влияние магия, маска Повелителя и, кажись, этот весёлый птиц. Первых двух факторов ты лишилась, теперь и третьего нет.
– Он заботиться обо мне, – возразила она, глядя на замершего ворона.
Интересно, почему он не провалился и не несётся сейчас к центру планеты, а сидит, как приклеенный, на плече Фелики? Он же, вроде как, неосязаемый. Странные тут магические законы однако.
Послышался звук запираемой двери, а чуть позже появился Глухов с едой и тряпичным свёртком в руках.
– А чего птаху опять переклинило? – хмыкнул Ростислав, протягивая мне очередной стакан кофе, а девушке тот самый свёрток. – Это сменная одежда. Тебе будет удобнее, а то в этом как баба на самоваре.
– Почему тут все такой грубый? – медленно произнесла Фелики, вытряхивая на кровать футболку и штаны. К моему облегчению, вторых мохнатых тапок не оказалось. – И что это за выражений такой – «баба на чайнике»?
– А чего она разговаривает, словно в детстве по голове часто получала? – ухмыльнулся Глухов, игнорируя вопрос и доставая из пакетов остатки еды.
– Если она начнёт говорить как обычно, то ты её вообще не поймёшь.
– Эй, я, межфду просим фсе слышать! – вклинилась в наш разговор Фелики. – Где тут переодеть?
– Поня‑я‑ятно, – протянул Ростислав. – Я тогда обратно пойду. Попробую поговорить с Милой. Она в себя‑то пришла, но на контакт не идёт.
– Иди, но пока на неё не дави. И попробуй объяснить, что мы не плохие парни. По крайне мере, не самые.
– Трудно будет, но постараюсь. Если что, кричи громче, – бросив взгляд на девицу с вороном, Глухов потопал обратно.
– Оставь пока тряпки в покое, потом марафет наводить будешь, – остановил я её, уже было собравшуюся переодеваться, – и приступай к рассказу.
Фелики вновь взглянула на ворона и неуверенно начала рассказ о своей жизни.
Как я и предполагал, девушка оказалась внебрачной дочерью графа Алоиза Вайса и Иды Келлер.
Появление Иды в семье Вайсов было далеко непростым. Будучи обычным человеком, она много вынесла, но, исходя из рассказа Фелики, обладала железным характером и была той ещё сукой, не брезгуя идти по головам.
Достаточно упомянуть, что изначально в семью Вайсов её привёл младший брат Алойза, Эрс. Который, естественно, совершенно случайно выпал из окна, когда до свадьбы с Идой оставалось пару недель.
После этого Ида стала фавориткой Алойза, родившей ему трех детишек – двух мальчиков и девочку. Последней и оказалась Фелики.
– Почему Алойз не принял твою мать в семью, а сделал любовницей? Если Ида была соучастницей убийства младшенького Вайса, то вряд ли она рассчитывала на такую награду, – как же у этих аристократов все сложно…
Может, и хорошо, что конец света так быстро начался, а то и мне бы пришлось во все это дерьмо с головой нырять.
– Мать выпросить право уйти из семьи Вайсов и вернуться к Келлерам, забрав детей, как только Ансельму исполниться бы шестнадцать лет, – объяснила Фелики, уже в третий или четвёртый раз перекладывая вещи с колен на кровать и обратно. Тяжело, наверное, все это вспоминать.