Почувствовав сгусток зеленой энергии поблизости, попробовал его подтянуть, не прикасаясь руками. Секунда, вторая – и вот, когда я почти ощутил, что у меня стало получаться…
– Как тебе сегодняшний ужин? Родители были рады нас всех увидеть.
Сгусток, словно в насмешку, махнул на прощание едва видимым протуберанцем и полетел в противоположную сторону, а я открыл глаза и увидел Оксану, стоящую прямо передо мной.
– Ты не могла бы отойти? Загораживаешь вид на озеро, – с трудом сдерживаясь, попросил девушку.
– Но ты же сидишь с закрытыми глазами! – уперев руки в бока, она смотрела на меня сверху вниз.
– И дальше бы сидел, если бы кое‑кто не отвлекал своим присутствием. Скажи сразу, чего хочешь и не ходи вокруг да около.
– Я хотела поговорить, ну… про нас… Точнее, про то, что происходит последнее время, – речь брюнетки становилась все тише и неразборчивее.
– Понятно. Давай так… Как сможешь чётко сформулировать чего хочешь, так и подойдешь. Причем сформулировать именно для себя. Надо тебе это или нет. А сейчас не могла бы ты оставить меня одного?
– Но… Я… Просто сложно вот прям сразу сказать. А ты совсем не помогаешь! – смущение на девичьем личике стало перерастать в возмущение.
– Так это же не мне нужно, – уже не скрывая недовольства, произнёс я, повышая голос. – А теперь свободна! Поговорим, как у тебя голова прочистится.
Оксана еще несколько секунд всматривалась в мое безучастное лицо, а после, не выдержав, убежала в сторону дома. Да уж, у девчонки гормоны бушуют, а я тут с ней так обошелся. Надеюсь, глупостей не наделает и ночью не придёт, чтобы меня прирезать.
Но, несмотря на произошедшее, браслет я все‑таки зарядил. Правда, из‑за произошедшего и накатившей усталости процесс то и дело стопорился.
Ладно, сейчас полежу чутка – и в душ. Блаженно растянувшись на такой гостеприимной кровати, я прикрыл глаза, давая себе установку проснуться через двадцать минут.
И проснулся. Но царившая за окном темнота намекала, что проспал я не меньше пары часов.
Снаружи раздался лёгкий стук, словно кто‑то шумел за стеклом. Так вот что разбудило меня!
Звук повторился – пришлось подняться и подойти к окну.
– Здравствуй, мой бледный друг, – приветливо произнёс я, увидев Графа, белого ворона придурковатого Повелителя.
– Кар‑р‑р, кар‑р‑р, – донеслось до меня сквозь тонкую преграду.
– Завязывай со своими шутками, старина, знаю же, что ты можешь разговаривать, – открыв окно, сообщил я.
И только сейчас заметил, что бледный птиц выглядит изрядно побитым. Прозрачное крыло вывернули, один красный глаз отсутствовал, а второй словно заволокло чем‑то черным, а небольшое тело ворона пронизывали тонкие черные полосы. В общем, будь он обычным человеком, сказал бы, что бедолаге хреново.
– Что‑то случилось?
– К‑а‑а‑р, к‑а‑а‑р, по. ги, – силуэт птицы исчез, и вот у меня на карнизе застыл человек, но лишь на мгновение. Очередное преображение – и ворон, вновь каркнув, сорвался вниз.
– Да блин! – в сердцах выругался я, натягивая на ноги кроссы и выпрыгивая из окна. Второй этаж, полет – одна секунда! Орел!
Оглядевшись, заметил то, что когда‑то было вороном, а сейчас представляло из себя жалкое подобие почти рассеявшегося тумана.
Рванул за ним, с удивлением поняв, что бегу в противоположную от места проведения ритуалов сторону. Все чудесатее и чудесатее…
Приняв допинг, подстегнувший внутренние резервы организма и раздвинувший границы тёмного леса, помчался вслед за Графом.
Призрачный ворон, то взлетая, то падая, упорно двигался вперёд, но каркать перестал. Не хочет привлекать чьё‑то внимание?
Перепрыгнув поваленное дерево, понял, что покинул владение Авиновых, а значит, отмахал уже порядка пяти километров. Далековато, однако, в случае чего.
Забежав на пригорок, на мгновение остановился и осознал: Графа из вида я потерял. Впрочем, по доносящимся из‑за высоких кустов звукам, и так было понятно, куда идти. Вряд ли это грибники шумят.
Держа нож наготове и стараясь как можно меньше шуметь, пролез через кустарник. Выбравшись на небольшую полянку, заметил двух людей.
В десятке метров от меня стоял невысокий, я бы даже сказал – мелкий, парнишка в черной водолазке и брюках, и вокруг него кружилось белое облачко.
Чуть поодаль лежала девушка в пышном, но сером платье, словно когда‑то оно было белоснежным, а потом его хорошенько изваляли в пыли и паутине.
Лицо её закрывали длинные черно‑белые волосы, а поза говорила, что она либо мертва, либо без сознания.
Я свистнул, привлекая внимание парнишки.
– Что‑то в этом лесу сегодня многолюдно, – произнёс Ансельм Вайс собственной персоной, поворачиваясь и улыбаясь, обнажив при этом пасть, усеянную мелкими зубами.
– И тебе привет, Повелитель, – кивнул я. – Развлекаешься? Перешёл с оленей на человеческие жертвоприношения? И почему у неё в руках твоя маска?
Глава 21
– Повелитель? – улыбка на лице у Вайса стала ещё шире, буквально от уха до уха. – Похоже, сего‑оняшний день полон сюгпи‑изов.
– Вот тут с тобой полностью согласен, – кивнул я, внимательно рассматривая лицо стоящего передо мной парня. – Так зачем ты её преследовал?
– Она забгала то, что пинадлежит мне по пгаву, – выдал мой собеседник и, продолжая «очаровательно» улыбаться, наступил на кисть девушки, держащей маску.
По её лицу проскользнула гримаса боли, но она так и не очнулась, а белое облако, из последних сил приняв форму птицы, упало ей на грудь и растеклось. Понятно…
– Давай так. Ты отпускаешь девушку, забираешь маску, и мы тихо‑мирно расходимся, – предложил я, ощущая накатившее чувство дежавю. – И я даже никому не расскажу, что тебе стоило бы обратиться к стоматологу.
Нет, у парня действительно проблемы с прикусом. Да у любого были бы такие проблемы, имей он по два ряда – сверху и снизу, – кривых зубов.
– Звучит заманчиво, – вполне членораздельно произнёс Ансельм, несмотря на то, что его язык почернел и увеличился в размерах, вывалившись наружу. – Но, боюсь, я не могу тебя отпустить, Андгей. Ты увидел лишнее.
– А я не из болтливых. И вообще, уже всё забыл, – попробовал применить «доброе слово». Ну вот нет у меня сегодня желания махать кулаками. – Отпусти, и ты нас больше не увидишь.
– Нас? – удивлённо уставилась на меня тварь… или все же упырь? – На кой тебе сдалась эта дгянь?
– Разговаривает она смешно. Не поверишь, но я даже думал, что она – ты! – Упырёнок нападать не спешил, так чего бы и не поболтать. – Вот только почти отсутствующий акцент, ворон и маска у неё руках расставили все по своим местам.
– И щасто ты с ней общался? – спросил Ансельм, попутно отращивая на теле костяные шипы, пробивавшиеся сквозь водолазку.
– Я бы даже сказал, что слишком много. Уж чересчур она заносчивая, на мой взгляд. Но когда с девушками было легко?
– Кто? Фелики заносщ‑щивая? – рассмеялся парень от всей своей упырьей души. Весёлый он, однако. – А дома была сегой мыш‑шкой. М‑м‑м‑м… так бы и съел.
Пасть парня внезапно распахнулась, и он закачал языком из стороны в сторону, как кротким хлыстом. А потом внезапно втянул его обратно.
– Извини, инсти‑икты. Тгудно их подавлять…Особенно когда не хочется, – «очаровательно» оскалился уродец и повёл плечами.
Одежда на нём окончательно треснула, обнажая торс. Подкаченный, однако, образчик упырей. Я других, конечно, не видел, но вряд ли глава семьи Вайсов взял бы себе в сыновья слабую тварь.
Следом в клочья разлетелась обувь, под которой оказались лапы размера эдак сорок восьмого, а сросшиеся когти на пальцах визуально ещё больше их увеличивали.
А что, я, наверное, был похож на это чудо‑юдо, когда в тот раз хапанул гнили. Неудивительно, что Фелики, – вот же имечко! – перепутала меня с упырём.
– Договориться, так понимаю, не получится? Раз уж ты решил предстать передо мной во всей красе? – не спрашивая, а скорее, констатируя, произнёс я.