– Я в этом не кумекаю – в городе говорили, а я слышал. Но чует мое сердце, что лавочка скоро прикроется.
Неглупый малый, раз не дал сбить себя с толку. Дора представилась и спросила имя собеседника. Рыжий велел называть его Айком. Они договорились сыграть по три камушка.
Из-под моста показалось тележное колесо. Облепленное зеленой слизью, оно блестело на солнце. Дора и Айк использовали по одной попытке и оба промазали, хотя камушек Ди врезался в воду ближе. Вскоре они дождались сломанного весла, но предпочли пропустить ход. Через минуту течением принесло большой кусок мешковины, и Ди попала в середину с громким всплеском.
Парнишка зааплодировал.
– Два очка горняшке в чепчике! Отличная работа! – Удовольствие на его мягком, освещенном солнцем лице было искренним, словно он впервые в жизни попробовал сахара.
– Два очка? Точно? Я бы сказала – одно.
– Не, – возразил Айк, – чистое попадание. Это ценится.
– Повезло, – пожала плечами Ди.
– Угу, мисс Дора, так все мазурики говорят. – Рыжий указал подбородком на сумки: – Натырила?
– Это мои вещи, – ответила Ди. – Поднеси их для меня, пожалуйста. Мне нужно на Малое Наследие, рядом с Лигейт.
– Идет. – Рыжий оторвал увесистые сумки от брусчатки. – Значит, ты потайная чемпионка, притворяющаяся горничной. Прикольно. Часто играешь?
– Нет. Раз в пятнадцать лет.
– Угу. Спорим, ты ни разу не видела, как колокол звякает!
Колоколом в игре назывался верный выигрыш – утопленник.
– Видела, – сказала Ди. – Однажды даже сама позвонила.
Айк округлил глаза:
– Угу. Позвонила она.
Они сошли на другой берег и зашагали к зданию суда. Ди спросила Айка, что слышно в городе.
– Уж кто-кто, а ты точно в курсе дел.
– Я знаю, что нельзя расслабляться, не то попадешься. Ну и что, если всех констеблей поувольняли? Это как с «налетай, подешевело»: ненадолго. Зеленые повязки еще ладно, но вот люди Кроссли… Хоть они и вспомогательный корпус, но все же настоящие солдаты, и если прицепятся к человеку, то что констебли, что эти – без разницы. Мне-то фиолетово, кого расставили на улицах, потому что я профессионал. А дешевые дилетанты видят, где что плохо лежит, и начинают хватать что под руку попало. Ты Айка слушай, Айк плохого не посоветует: всегда будь начеку, особенно если покажется, будто не с чего осторожничать.
– Теперь я буду слушать только Айка.
– Ты реально однажды в колокол позвонила, мисс Дора?
– Реально.
– А теперь по чесноку!
Чтобы показать, что она не позволит сомневаться в своих словах, Ди приподняла носик и не ответила. Рыжий засмеялся и заявил, что он так и думал.
На фонарном столбе у подножия моста был приклеен плакат:
«Вниманию общественности: чрезвычайный комитет по правосудию официально вступил в полномочия. Мелкие хищения, попытки нападения и иные преступления будут СУРОВО караться».
Айк приподнял одну из сумок, чтобы потыкать пальцем в слова «чрезвычайный комитет по правосудию»:
– Это зеленые повязки. Шантрапа, пешки.
И они пошли по Восточной набережной.
По дороге Айк показал Ди сгоревший дотла склад военного снаряжения – прежнее правительство подожгло при отступлении.
А вот на этом перекрестке он видел клячу, околевшую прямо на трамвайных путях. Собралась толпа, и пока люди решали, как поступить, между человеческих ног прошмыгнул серый кот и вспрыгнул на бок мертвой лошади, усевшись с таким видом, будто собрался произнести речь. Айк видел это собственными глазами. Никто кота трогать не стал. Официального запрещения на это не имелось, но каждый знал, что дурная примета гнать живого кота с мертвой лошади. В Лисе, как Ди небось слышала, многие жители, особенно старики, задабривают кошек подношениями и просят у них исполнения желаний, а то и верят, что коты способны творить чудеса. Айк не придерживался определенной религии, но все их уважал. К счастью, кот в конце концов ушел сам минут через пятнадцать-двадцать.
– Вот ты бы согнала кота, мисс Дора?
– Нет, – ответила Ди.
– Ну и правильно.
Дальше по улице был офис адвоката, который курил мак. В хороший день этот тип вас от чего хотите в суде отболтал бы, а в плохой из него слова не вытянуть. Айк сам не проверял – может, и врут люди, но за что купил, за то и продавал.
– А среди твоих знакомых есть любители опиума, мисс Дора?
– Нет.
Айк посетовал, что не может сказать того же самого.
Спящие на причале люди оказались портовыми рабочими. После переворота по Фейр проходило совсем мало судов, но портовые грузчики свою территорию держали. Заводские, кемаря или дробя от нечего делать щебень, тоже ждали на фабричных дворах, не откроются ли ворота. Некоторые радовались свободному часику, но зарабатывать-то все равно было нужно, иначе что в рот положишь? Прямо злость брала.