Курчатов предвидел, что осуществление термоядерной реакции невозможно не только в отдельной лаборатории, но и в любой отдельной стране. Эта задача столь сложна и грандиозна, что решить ее можно только совместными усилиями многих стран. С трибуны XX съезда КПСС Курчатов пророчески произнес: «У мирового сообщества важнейшая, генеральная, научная задача, решить которую можно лишь совместными усилиями многих государств — это осуществление управляемой термоядерной реакции. Решение этой труднейшей и величественной задачи навсегда сняло бы с человечества заботу о необходимых запасах энергии»[800].
26 апреля 1956 года в английском атомном центре в Харуэлле Игорь Васильевич доложил об исследованиях в своем институте, о полученных результатах. «Красный профессор», как его называли журналисты в Англии, призвал научную общественность всех стран к открытому международному сотрудничеству, приглашая зарубежных коллег к себе в институт[801]. Впервые в послевоенной истории советский ученый призвал сорвать занавес недоверия, начать сотрудничать с рассекречивания работ и через это прийти к лучшему взаимопониманию. Предложение Курчатова в Харуэлле дало возможность людям заглянуть в будущее не с ужасом, а с надеждой. Он не был одинок в этом. Среди западных ученых-ядерщиков рядом с ним стояли Ф. Жолио-Кюри, Д. Кокрофт и др. Они стремились не просто предотвратить надвигавшуюся катастрофу, а повернуть ядерные исследования на путь созидания и мира. Этот доклад Курчатова способствовал снятию секретности с работ по управляемому термоядерному синтезу в Великобритании и США, сыграл роль катализатора в развитии международного сотрудничества в этой проблеме. После пятнадцатилетнего перерыва имя ученого вновь появилось на страницах мировых научных и общественно-политических изданий. После этого выступления Курчатова работы в области управляемого термоядерного синтеза получили мощное начало в сотрудничестве между советскими и зарубежными научными центрами.
В 1958 году под его руководством в СССР в невероятном темпе строятся установки «ОГРА» и «АЛЬФА» для исследования физики плазмы, модели которых были представлены в том же году на конференции в Женеве. «Потрясающим подвигом» назвал создание установки «ОГРА» нобелевский лауреат Кокрофт, отметив, что советские ученые и рабочие создали ее всего за шесть месяцев[802]. На Женевской конференции термоядерные исследования обсуждались всесторонне и открыто. В 1958 году была снята секретность с британских и американских термоядерных исследований и началось широкое международное сотрудничество в этой области. Во многом благодаря усилиям Курчатова проблема УТС стала делом жизни ученых и инженеров во всем мире. Международные и национальные конференции по физике высокотемпературной плазмы, а позднее и по инженерным проблемам термоядерных реакторов с тех пор служат местом регулярных встреч ученых разных стран. Начатое Курчатовым дело с успехом продолжилось. Так, в 1968 году ученые Курчатовского института, работавшие под руководством академика Л. А. Арцимовича на усовершенствованных экспериментальных установках типа «Токамак»[803], добились результатов, которые принесли токамакам мировое первенство среди других вариантов термоядерных реакторов.
В 1980-е годы по инициативе академика Е. П. Велихова возник уникальный международный коллектив физиков и инженеров СССР, США, Европейского союза и Японии с целью разработки проекта Международного термоядерного экспериментального реактора (ITER). Позднее к этому проекту присоединился еще ряд стран. Сегодня работы продвинулись далеко вперед: благодаря слаженным усилиям большого международного сообщества ученых и инженеров осуществляется сооружение первого экспериментального термоядерного реактора, в основу конструкции которого положена концепция токамака. Добиться этих успехов удалось благодаря кооперации ведущих лабораторий мира, к чему в 1950-е годы призывал Игорь Васильевич Курчатов.
В последние годы жизни Курчатов тяжело болел, но в поле его зрения находилось столько проблем, что для решения их не хватило бы и самой продолжительной жизни. Несмотря на сложности со здоровьем, его не покидало чувство юмора. Так, он назвал вариант нового реактора «ДОУД-3», что означало — «успеть до третьего удара» (два у него уже были). Его волновали даже, казалось бы, далекие от атомной науки проблемы биологии и генетики. Но это не было случайным увлечением или хобби талантливого человека. Ю. Б. Харитон вспоминал: «Игорь Васильевич был человеком широчайшего кругозора и обширных научных интересов… Его очень тревожило положение в биологической науке… Вместе с тогдашним президентом АН СССР А. Н. Несмеяновым он специально обратился в Правительство с представлением о необходимости развития ряда разделов биологической науки»[804]. В то время как в 1948 году сессия ВАСХНИЛ осудила труды ряда биологов и генетику в целом, Курчатов развернул работы по изучению влияния ионизирующих излучений на живые организмы. Они были начаты в 1947 году в Москве, на первом реакторе Ф-1 в Лаборатории № 2, и вышли на качественно новый уровень с пуском промышленного реактора «А» на Урале. Биологи и медики, в том числе один из основоположников популяционной и радиационной генетики Н. В. Тимофеев-Ресовский, герой романа Д. Гранина «Зубр», проводили там биологические исследования в рамках атомного проекта. Вопросы защиты человека от ионизирующих излучений и предотвращения радиоактивного загрязнения окружающей среды всегда находились в центре внимания Курчатова и были предметом его заботы.
802