Большое место в жизни Курчатовых занимал Крым, который супруги считали своей «малой родиной». Они любили проводить отпуска на солнечном Южном берегу: в Гаспре, в санатории КСУ (бывшем дворце графини С. В. Паниной), в санатории «Нижняя Ореанда» и в Мисхоре, в санатории «Жемчужина». И когда в 1949 году после удачного завершения работ по созданию атомного оружия по решению правительства особо выдающимся ученым и деятелям атомного проекта были подарены дачи под Москвой, по желанию Курчатова иметь дом в Крыму ему распоряжением Совета министров СССР от 11 июля 1950 года № 10–516 был подарен под строительство дома земельный участок в Мисхоре площадью 5394 квадратных метра (за который Курчатовы ежегодно платили налог — земельную ренту)[99]. 21 декабря 1953 года Министерство среднего машиностроения своим указом № УК-12/06 (на имя председателя Ялтинского горсовета) распорядилось оформить участок и строение в личную собственность ученого.
Так появилась дача Курчатова в Крыму. Строение представляло из себя полуразрушенные войной сооружения, находившиеся на капитальном ремонте. В начале XX века это место было известно как дача мануфактур-советника фабриканта P. Р. Келлера. Дом был построен в 1907 году по проекту архитектора Н. П. Краснова на месте деревянной дачи, принадлежавшей некогда потомственному дворянину В. И. Мензелинцеву, арендовавшему этот участок у князей Нарышкиных-Долгоруких. До революции 1917 года владелец участка, строитель каменного дома и его хозяин Роман Романович Келлер, известный химик, жил в Москве, где имел аптеку. В Крыму он увлекался виноделием, здесь славилась его «пиногри» — очень крепкая жженка. По рецепту Келлера также варили мыло. Домашние сразу же прилепили Курчатову прозвище «король мыловарения». Келлер, будучи поклонником Петербургской филармонии, приглашал к себе на отдых в Крым музыкантов и композиторов. Сохранились упоминания о приезде на дачу композитора Игоря Федоровича Стравинского, автора популярного в то время балета «Петрушка», написанного в 1911 году. Курчатов тоже приглашал сюда гостей: родственников, ученых и государственных деятелей, сотрудников института. Бывали и заморские гости.
Весной 1951 года у дома посадили цветы: розы, герань, канны, 55 кустов винограда — муската александрийского, на верхней площадке семь фруктовых деревьев и шесть тополей. На нижней террасе разбили огород и газон. У веранды, открытой морю, поднимался могучий гималайский кедр, цепляя своими ветвями балкон на втором этаже. Его еще при старом хозяине высадили ученые Никитского ботанического сада, занеся сведения в особую книгу. А ливанский кедр посадил сам Игорь Васильевич на месте, облюбованном Мариной Дмитриевной. Провели водопровод, которым через врезку в него трубы пользовались отдыхающие из санатория «Советский полярник». Дом отапливали углем и дровами.
В 1953 году появился сторож Савостькин, который завел собаку Альпу. В письмах Курчатовым сторож, описывая состояние хозяйства, хвалил пса за то, что тот крепко дрался с непрошеными гостями. Заменил его в 1957 году сторож И. Д. Дьяченко, проработавший до 1969 года. Сохранились их отчеты о работе, квитанции за получение от хозяев жалованья — каждый месяц сторож получал 300 или 400 рублей, включая зимние и весенние месяцы. Курчатовы были довольны их работой. Так, в характеристике о работе сторожа Дьяченко имеются следующие записи: «Весьма преданный делу, работящий и симпатичный человек. При нем дача в порядке, прибрана. Дорожки чистые. Розы обрезаны, цветы посажены». Сторожа, отчитываясь перед хозяевами, писали: «Кто чужого не жалеет, тот и своего не мае».
Неподалеку от дома Курчатова находилось небольшое разрушенное строение, которое к лету 1951 года было восстановлено для начальника строительства объектов Атомпрома Бориса Львовича Ванникова. Из-за оползня место застройки оказалось неудачным, стены и полы были съедены жучком, и вскоре всё разрушилось. В 1957 году сам дом Курчатова пережил сильную бурю, ветер сорвал электропроводку. А 21 июля 1959 года случился пожар, когда варили металлическую ограду газовой лампой. Загорелась трава, и огонь перебросился на территорию дачи. Обгорели две сосны и три кипариса. Пожар помогли потушить сотрудники санатория «Советский полярник».
Работая над атомной проблемой, Игорь Васильевич более десяти лет не был в отпуске. Только в 1950 году у него появилась такая возможность. Он прибыл в Крым и провел в санатории «Нижняя Ореанда» целый месяц. Сотрудники здравницы рассказывали, что Игорь Васильевич занимался спортом — греблей, плаванием, гимнастикой. Любил прогуляться по лесным и горным тропам. На каждый день составлял план прогулок, выбирая каждый раз новые, незнакомые места. Вышагивал десятки километров. Уходил ранним утром, а иногда днем или ночью, увлекая за собой близких или отдыхающих (когда бывал в санатории). Спутники вспоминали, как, бывало, «идут по лесу, вокруг тишина, лишь доносится издали ласковый плеск воды, да где-то в лесной чаще перекликаются ночные птицы». Восход солнца много раз встречали на вершине горы Ай-Петри. Активный и любознательный Курчатов обнаружил легкодоступный и чрезвычайно живописный подъем на вершину этой горы и шел во главе группы отдыхающих по открытому им маршруту не один раз.
99
5 июня 1953 года И. В. Курчатов подал в Ялтинское бюро технического учета заявку на необходимость представления документации для инвентаризации; документация была составлена и в соответствии с ней была проведена инвентаризация участка и строения по Симеизскому шоссе, д. 8. За эту работу И. В. Курчатову представили счет ЯБТИ номер 147 от 11 июля 1953 года на сумму 337 рублей 79 копеек, который он оплатил. Сохранилась почтовая квитанция номер 571 от 23 июля 1953 года.