Важное значение также имела работа по прокладке ледовой Дороги жизни. Позднее Кобеко рассказывал Курчатову, как это было сложно. При движении транспорта по льду развивались его волнообразные деформации, и бывало, что машины проваливались под лед. Ученые изучили свойства ледяного покрова, его вязкость, грузоподъемность, условия проломов и установили правила движения автоколонн по льду, благодаря которым дорога могла работать без аварий. А в конце 1942 года, когда началась подготовка к прорыву блокады, они подсчитали возможный режим движения танков. На лед вышли целые танковые части. Следить за деформациями льда при движении транспорта по нему помогали приборы-автоматы, созданные Н. М. Рейновым. Физтеховцы работали самоотверженно, даже умирая от голода. Так умер замерзший за лабораторным столом Петр Иванович Короткевич, разрабатывая прибор для фронта — он был передан на вооружение в 1942 году.
С большой отдачей работали ленинградцы-физтеховцы в Казани. Они внесли существенный вклад в создание кумулятивных снарядов, которые сыграли важную роль в боях последних лет войны. В частности, под руководством А. А. Харкевича был изготовлен акустический взрыватель, который испытывался в Сталинграде. По инициативе директора А. Ф. Иоффе новая лаборатория № 4 занималась электронно-оптическими системами. Разрабатывались и были созданы термобатареи, которые использовались в боях. Ученые ЛФТИ старались удовлетворить самые насущные потребности фронта. Иоффе предложил сконструировать котелки с дном из термоэлементов, чтобы обеспечить партизанские рации электроэнергией. Суть их работы состояла в следующем: в котелки наливали воду, и когда их помешали в огонь костра, за счет перепада температур вырабатывался электрический ток. Благодаря этим котелкам отпала необходимость снабжать отряды электробатареями[274]. Брату Игоря Васильевича Б. В. Курчатову удалось создать чрезвычайно чувствительный к инфракрасному излучению состав, который фиксировал источник лучей мощностью порядка одного ватта на расстоянии 300 метров. На его основе был предложен ряд оптических приборов ночного видения, помогавших бойцам ориентироваться в условиях ночных танковых атак, делавших возможным распознавание в темноте вражеских самолетов и танков.
Курчатов прибыл в Казань морозным январем 1942 года. С вокзала он пешком отправился в «Соцгород» — на дальнюю окраину города, где на улице Школьная, в доме 8, его ожидала супруга. Легкий морской бушлат не спасал от пронизывающего холода, и Курчатова «свалило» тяжелейшее крупозное воспаление легких (третье в его жизни). Жена и брат круглые сутки дежурили у его постели. За три месяца тяжелой болезни отросла его знаменитая борода, с которой он уже не расставался. К счастью, Игорь Васильевич выжил и 16 апреля 1942 года вышел на работу. Оставаясь сотрудником лаборатории по защите кораблей, он возглавил «броневую лабораторию». Прежний ее заведующий и заместитель Иоффе В. Л. Куприенко внезапно умер, и Курчатову пришлось заменить его на должности в лаборатории и продолжить работы по бронезащите. В этой лаборатории, размещавшейся в подвале Казанского авиационного института (КАИ), он продолжил разработку новых принципов топливных баков и новой брони путем изменения конструкции защитного слоя металла. Броня, экранированная решетчатой преградой, прошла полевые испытания уже через полгода.
В Казани Курчатов продолжал сражаться, но теперь уже решая новую задачу. Вместе со всем тылом, с промышленностью и сельским хозяйством, с Красной армией ученые были едины в общей цели — победить врага. В октябре 1942 года были подведены итоги общеакадемического соревнования. Состоялось институтское собрание, на котором многим сотрудникам объявили благодарность. Ученые заверили, что сделают всё, чтобы и дальше помогать фронту. Перед физтеховцами выступил и Курчатов. Сохранилась его речь, написанная от руки на двух пожелтевших страничках школьной тетради. Она ярко свидетельствует о глубоко заинтересованном внимании Курчатова к решению общеинститутских научных проблем. В ней Игорь Васильевич, говоря о вкладе сотрудников ЛФТИ в укрепление Красной армии, призвал своих коллег к еще более самоотверженной работе, обнаруживая при этом знание решаемых институтом проблем, их основных исполнителей и руководителей. «Товарищи! — обратился Курчатов к сотрудникам. — Жюри по соцсоревнованию присудило Ленинградскому физико-техническому институту вторую премию за работы 1942 года. Эта премия, полученная институтским коллективом, не является случайным явлением, а вполне заслужена напряженной и упорной работой научных сотрудников института. Нужно заявить, что в первые дни войны с фашистской Германией научный руководитель академик А. Ф. Иоффе в чрезвычайно короткие сроки создал совершенно новую тематику, перестроил институт на новые рельсы и направил его на решение актуальных задач в соответствии с запросами жизни и времени.
274