Однако изящные и задорные «Джазовые портреты» были скорее исключением, чем правилом, и Курёхин чем дальше, тем больше тяготился вапировской тяжеловесностью, серьезностью и отсутствием в музыке легкости и юмора. «В самый разгар вапировского пафоса прямо на сцене мне жутко хочется нацепить красный шутовской нос», – признавался он мне в одном из интервью. Потому неудивительно, что довольно скоро пути их разошлись. Что, впрочем, не мешало Вапирову время от времени появляться в «Поп-Механиках». Он и по сей день относится к своему знаменитому покойному ученику и другу с любовью и нежностью.
Курёхин между тем искал новых партнеров, и судьба подарила ему Владимира Чекасина.
Чекасин был визуальным и энергетическим центром вильнюсского трио Ганелин – Тарасов – Чекасин, или, как мы их тогда называли, ГТЧ. Трио было бесспорным лидером всего советского нового джаза. Несмотря на явно авангардное содержание музыки и благодаря проживанию в относительно более свободной Литве, а также, безусловно, очень высокому уровню музыки, трио по сравнению с другими авангардистами находилось в явно привилегированном положении – их пластинки издавались на «Мелодии», а сами они были выездными. И если поначалу выезжать удавалось только в соцстраны (в Польше и Чехословакии у них к тому времени тоже вышло по пластинке), то в 1980 году состоялся триумфальный дебют трио на фестивале в Западном Берлине, по поводу которого известный западногерманский джазовый критик Йоахим Эрнст Берендт написал: «Самый дикий и в то же время самый организованный фри-джаз, который мне приходилось слышать за многие годы». Короче говоря, ГТЧ были для всего советского новоджазового сообщества маяком и образцом для подражания.
Владимир Чекасин – музыкант совершенно блестящий, к тому же играл он на самом ярком солирующем инструменте. Играл превосходно, совмещая мелодизм, страстность и знание традиции (его основной инструмент – альт-саксофон, и он последователь прямой линии Чарли Паркер – Орнетт Коулман) со всеми самыми современными авангардными техниками фразировки и звукоизвлечения. Авторитет и репутация его в отечественном джазе были бесспорными, но, тем не менее, смесь комплексов новичка и провинциала (Чекасин, выпускник Свердловской консерватории, к сложившемуся в Вильнюсе дуэту Ганелин – Тарасов присоединился чуть позже) и затаенной до поры до времени жажды лидерства заставляли его – чем дальше, тем больше – ощущать растущий дискомфорт от подчиненного положения в трио, лидером и главным поставщиком композиционных идей в котором оставался Ганелин. Тем более что Ганелин, отдавая должное чекасинскому таланту инструменталиста и импровизатора, стремился держать его в рамках и всячески боролся с проявлявшейся у Чекасина склонностью к шоуменству: Ганелину сценические элементы казались не имеющим никакого отношения к музыке пустым позерством. Чекасин, чувствуя раздражение Ганелина, назло ему чуть ли не на каждом концерте выкидывал очередной все более и более дерзкий фортель. Ганелин глубоко страдал и жаловался на Чекасина друзьям. Тарасов и Барбан пытались примирить враждующие стороны.
Бьющая через край брутальная энергия Чекасина должна была найти свое воплощение за пределами трио. Он рвался играть везде, в любом месте, где его готовы были слушать. Мест таких тогда было по стране еще немного, и наш Клуб современной музыки стал для него в начале 1980-х полигоном, на котором он опробовал ставшие потом его фирменным знаком музыкально-театральные идеи.
Курёхин стал для Чекасина главным соратником в реализации этих идей. Чекасинские концерты на сцене КСМ, вопреки провозглашенному нами кредо, имели мало общего и с джазом, и с импровизационной музыкой, а тяготели скорее к театрализованным шоу. Помимо привезенного из Вильнюса костяка, в них принимала участие и собранная – как правило, усилиями неизменного участника этих шоу Курёхина – ленинградская команда. Наряду с самим Чекасиным, главным персонажем представлений была его тогдашняя подруга актриса Элеонора Шлыкова, по раскованности лидеру совершенно не уступавшая. Она декламировала стихи, пела, танцевала и даже немного играла на клавишных и аккордеоне. Приезжал пианист Олег Молокоедов и чекасинские ученики, саксофонисты Пятрас Вишняускас и Витас Лабутис. Курёхин привлекал своих верных соратников – Фагота, Пумпяна, Болучевского, Кондрашкина, Волкова. Есть, сделанная на одном из таких шоу, довольно известная фотография одетого в строгий костюм, с тонким галстуком и выбеленным лицом Гребенщикова – он тогда проходил через период увлечения Kraftwerk[64], и имидж был соответствующим.
64
Kraftwerk – популярная немецкая группа электронного рока. Для имиджа Kraftwerk характерны строгие темные костюмы со светлой рубашкой и галстуком.