"Вставай, тварь! Вставай, кому говорю!".
Кровавая пелена заволокла мои глаза, не соображая и не видя практически ничего кроме смертельного врага передо мной я прыгнул вперёд, опустившись на колени возле него, вскочил на ноги, размахнулся и врезал что есть сил ему по рёбрам; раздался мягкий шлепок, как будто по сырой глине залепили кулаком, противно затрещали, ломаясь, кости, и я, не выдержав, ударил ещё раз, метя носком ботинка в висок, однако плохо скоординировал движения и угодил в плечо. Пальцы на ноге заныли от лёгкого ушиба, кость ключицы с негромким хрустом треснула и сломалась, однако "чёрный" и не пошевелился — ждёт, сволочь, момента, когда я отвлекусь, нет, ну до чего же у них выдержка натренированная, я мысленно поаплодировал ему.
"Ну что же ты не встаёшь? Чёрный костюмчик, чёрные туфли, белая рубашка… Где же ты свои чёрные очки забыл, душегуб? Ну вставай! Вставай!!!".
Надеясь поднять его, схватить за волосы и швырнуть Капитошкину на ковёр с криком: "Вот вам ответ на все вопросы!", я бил "чёрного" быстрыми коварными ударами: в бедро, по почкам, в рёбра, в лодыжки, под колено — однако он лишь дёргался как червяк на рыболовном крючке и еле слышно и глухо стонал сквозь зубы.
"Громче! Громче стони, убийца! Кричи! Вопи! Хрипи предсмертно! Как наверняка хрипел Шамрин, которого вы убивали! Как стонал я на Арене, корчась от немыслимой боли! Громче, ещё громче! Визжи, как будто тебя режут, ублюдок!"…
Краем уха я услышал, как где-то рядом со мной зазвучал сигнал тревоги.
"Правильно, — с облегчением подумал я, нагнулся и схватил "чёрного" за волосы, оттягивая его голову назад. — Это правильно… Наверняка он не один, а со своими "близнецами" прибыл. Необходимо их срочно отыскать и уничтожить… Всех! Беспощадно!".
Я оттянул голову "чёрного" назад так, что чуть не захрустели шейные позвонки, и чуть не зарыдал от переполнявшего меня бешенства, с размаху ударил его ребром ладони по горлу, потом по уху. "Чёрный" захрипел, его вырвало кровью, ухо моментально обвисло как тряпка, стало синюшно-багрового цвета, я отвёл руку для, возможно, последнего удара, как вдруг…
Резкая боль пронзила моё запястье, я чуть не взвыл и сразу же обернулся, чтобы тут же рухнуть и покатиться по полу, задыхаясь от боли в особым образом изогнутой кисти. Улучив момент, когда хватка на мгновение ослабла, я вложил в рывок все оставшиеся силы, развернув кисть и схватив пальцами чью-то руку, я сдавил её мёртвой хваткой и рванул на себя, одновременно поднимаясь с пола. Раздался чей-то крик — сквозь багровую пелену на глазах я не видел ничего и посчитал, что на помощь своему подоспели остальные "чёрные", — я вскочил на ноги, поднимаясь и выпрямляясь, махнул рукой вправо, описывая широкую дугу, и сразу же рванул её влево, выворачивая запястье и сам разворачиваясь спиной, дёрнул на себя. Хруст, треск, чей-то дикий крик, мне на спину обрушилось чьё-то тело, я присел, переваливая его через себя, и тут же вскочил на ноги одним прыжком, ярость требовала выхода, бешенство кипело и бурлило в крови, выплёскивая через край, придавая мне сил, ускоряя реакции и обостряя чувства, — огонь в жилах, сталь вместо мышц и сухожилия как натянутая тетива — всё это во мне сейчас. Гори огонь! Крепче сталь! Звените мелодичным пением жилы! Рефлексы, инстинкты, выручайте!
Я захрипел, зарычал, разбрызгивая слюни и чуть не визжа от ярости берсерка, я кинулся на смутные силуэты, колеблющиеся передо мной, — всех убить, разорвать, уничтожить! Вы мне ответите за смерть Шамрина, за покушение на Побережного, за измывательства на Арене, за своё холодное молчание и за тайну, окутывающую всех вас! Ответите за всё!!!
— Андрей, очнись! — чей-то громкий крик, столь знакомый, столь узнаваемый; кто же это?.. Грэй?!
Я радостно оскалился — Грэй здесь, со мной рядом! Вдвоём мы раскатаем этих "чёрных" а потом начнём выяснять всё от и до, все детали, все нюансы, все секреты… Смерть им!
Силуэты заколебались и разбежались по сторонам от меня, отхлынув как вода от нерушимой скалы. Боитесь меня, твари? Правильно боитесь! Я огляделся, выбирая первого для нападения, собрался как змея перед прыжком…
Треск. Резкий треск распарываемого электрическим разрядом воздуха. И сильная мгновенная боль в боку. И неприятный запах озона, режущий ноздри…
Я покачнулся, перед глазами всё плыло, трудно было сконцентрироваться, я махнул руками по сторонам, шатаясь, попытался выпрямиться, однако скривился от боли и, качнувшись в сторону, едва не упал.
— Ещё разряд! Не видишь, что его не берёт?!