— И это единственный аргумент? — не выдержал я. — А как же целостность пломб? А честность и порядочность Грэя в отношении выполняемой им работы?
— Это кто мне говорит о честности и порядочности? — деланно удивился Капитошкин и хрипло расхохотался, заплевав при этом весь стол перед собой. — Это мне говорит человек, который за счёт фирмы в рабочее время, без зазрения совести прогуливая работу, мотается на прогулки на Землю, мотивируя это своим сложным психическим состоянием. И нечего делать невинный взгляд, Преображенский! — прикрикнул он строго. — Скажи спасибо, что в отношении группы курьеров, имеющих допуск к выполнению особых поручений, я на многое закрываю глаза, а в твоём варианте — на очень многое! Кстати заявление твоё и медзаключение, которое тебе Элана за поцелуй в щёчку сляпала, я уже обработал, они давно в утилизаторе и распылены на молекулы. Не строй из себя неврастеника, Преображенский, уясни свою полезность прежде всего для меня хотя бы с той стороны, что на твою подготовку и обучение потрачены большие деньги, и ты фирме ещё должен как планеты колонистам. Хотя бы с этого боку попытайся меня понять, а не сучи истерично ручками, не хлопай дверью и не избивай курьеров… Вот так вот!
Капитошкин отдышался и вытер лоб, а я же незаметно вздохнул: шанс отмазаться от кровопролитных особых заказов, которые хоть и оплачивались дороже, но пахли всегда не просто жареным, а пригоревшим, похоже, вылетел в трубу вслед за улетевшим осенним ветром, я мысленно помахал ему рукой, провожая в дальний путь. Чтоб тебе на рейдера нарваться, куда катится этот мир? Капитошкин, выясняется, умеет складно лепить логически завершённые и целостные монологи, а не только мямлить, сопеть, покряхтывать и плеваться. Я ему, оказывается, нужен, и о моей полезности он громогласно заявляет вот уже который раз. Грэй, всегда такой спокойный, добрый, немного ленивый, напоминающий мне большого мамонта с длинным языком вместо хобота, на удивление ведёт долгую и давнюю войну со Стариком, в которой нет и не будет победителя, так в чём же смысл такой войны? Что произошло вообще? Или пока я спал, в это реальности произошёл локальный переворот, перевернувший всё с ног на голову и запутавший меня окончательно. Какие-то шпионские игры, опять же "чёрные" эти как кость в горле и загадка века, прибавить к этому события последних дней, и получится неплохой детективчик, я бы почитал, честно говоря, не отрываясь от более важных дел, скажем, в туалете…
— Ты ещё молод, Андрей, — Великий Космос, Старик затянул свою любимую песню, откинувшись на спинку кресла, он сидел, сцепив пальцы на животе, и вещал как истинный гуру, открывая, как он считал, мне правду жизни и уча меня жить, — а потому и не знаешь ещё, что у взрослых людей слово "порядочность" не всегда включено в их словарь незнакомых терминов. Есть Малая выгода и Большая выгода, потому как собственный карман всегда как-то ближе, чем прочие, и заботишься прежде всего о нём. Так вот, ради малой выгоды человек ещё может подумать: а что будет, если я сделаю так или иначе, а как на меня посмотрят окружающие, а как я оправдаюсь в случае чего, то есть, образно говоря, он может вести себя порядочно, руководствуясь какими-то своими соображениями, оценивая риски и продумывая запасные варианты. А вот когда на горизонте маячит Большая выгода, тот самый шанс на миллион, то тут уж девяносто девять человек из ста пошлют в дальний Космос свои принципы и совесть, свою добропорядочность и честность, лишь бы только завладеть сокровищами этой большой раковины-жемчужницы…
— Ты добывал когда-нибудь лунный жемчуг, Андрей? — спросил он вдруг, посмотрев на меня, и я, сделав колоссальные усилия и жесточайшее издевательство над самим собой, собрал волю в кулак и заставил себя вынырнуть из полудрёмы, навеянной отвлечёнными суждениями этого идола с острова Пасхи и печально покачал головой.
— А я ловил, — произнёс он мечтательно, снова уставившись в потолок, когда убедился, что я не уснул, — очень интересное, надо сказать, и интригующее занятие. Лунный жемчуг можно добывать только в ночь полнолуния из особых раковин-жемчужниц и только в нескольких местах. По сути это является браконьерством, но мы тогда были молоды и считали, что имеем право переступать через закон. Добыча лунного жемчуга — крайне тонкое и опасное дело; неправильно вскрыл раковину, а её можно вскрывать только под водой, и вот у тебя уже нет пальцев, или она может оцарапать тебя и заразить кровь страшной дрянью, от которой практически нет спасения и которая заставляет организм постепенно гнить изнутри, а может не сделать ни того, ни другого, а подманить своим запахом кваррака — местное страховидло размером от восьми метров и большими зубами размером с твою руку. Зато, если откроешь её правильно и соблюдёшь при этом все ритуалы, — Капитошкин зафыркал и закряхтел, орошая пол и стол обильным слюноизвержением, — кажется, так он смеялся, — то наградой тебе станет лунный жемчуг, наиредчайший жемчуг на свете, несмотря на все современные технологии по их выращиванию и всё прочее… Чем-то охота за ним напоминает беготню за Большой выгодой, не правда ли?..