— Это же наркотик! — воскликнул я.
Элечка кивнула.
— Но Шамрин даром что неопытный всё это умудрился пережить, да ещё и от наёмников смог оторваться, — продолжил Грэй. — И вот на этом этапе появился неизвестный субъект в чёрном костюме, который помог Шамрину отправиться на тот свет…
— Подожди, — я прищёлкнул пальцами, — Старик сказал, что БОГА засёк координаты темпорального прыжка этого "чёрного", они были ориентированы на частоту констант-сигнала активатора Шамрина, а…
— А частоты констант-сигналов имеются лишь у меня и у Грина, а БОГА подчиняется только командам, отправленным с моего компьютера, который не так просто взломать… Знаю я всё это, — кивнул Грэй, — слышал пламенную речь этого клятого инквизитора. Раз уж так, то вот тебе ответный удар: во-первых, частоты констант-сигналов всех активаторов в Системе продублированы в Спецхранилище Центра, к которому имеют доступ только тамошние аналитики, а во-вторых, у БОГА есть один нюанс — он не может засекать координаты, он может лишь фиксировать факт темпорального прыжка как изменение в информационной матрице Системы…
У меня шарики за ролики начали закатываться от обилия фактов, в которые я не хотел верить, терминов и выражений, которые не мог понять, а также домыслов, мыслишек, размышлений и прочей умственной белиберды.
— Шамрина загнали в угол, где он не смог уже сопротивляться, после чего составили некролог, подменили его, отправили в Центр и… грянула проверка. Налоговики были потеснены, и пока они топтались на месте в томительном ожидании, Капитошкин успел с ними договориться.
— Но засчёт чего?
— Хороший вопрос, — Грэй задумчиво поджал губы и почесал нос. — Думаю, что за счёт гранта, который должен был официально поступить к нам на текущий счёт со счетов Центра, чтобы далее мы могли его распределить: часть семье погибшего, часть родителям, если они живы, разумеется, часть пустить на всякие мероприятия и благотворительность, и так далее — это стандартная процедура, однако… Гранта не поступило, налоговики остались довольны, а официальные сайты Центра почему-то временно не доступны…
Он помолчал и добавил:
— Знаешь, чем фальшивый некролог отличается от подлинного?
— Так, стоп! Хватит! — туман перед глазами становился всё гуще, и я уже чувствовал, что мне очень хочется кого-нибудь убить, неважно кого, кто первый под руку подвернётся. — Я всё понимаю! Капитошкин старый "спиногрыз", который не знает ничего кроме "сократить" и "прекратить", но он человек! Я не верю в то, что вы мне тут сейчас всё наговорили! Может это и правда, может это и доказано, но… Блин! Великий Космос! Мы кто вообще такие?! Люди или монстры?! Капитошкин это старый плюющийся ишак, но я не верю в то, что он может хладнокровно послать человека на смерть, чтобы поиметь какую-то свою выгоду! Не верю!..
— Не ори, Станиславский! — рявкнул вдруг Грэй. — Не истери! Я тоже не верил до тех пор, пока не ознакомился с некрологами. На, читай! — он сунул мне в руки две бумажки.
Я едва не зарычал от бешенства, у меня возникло дикое желание порвать их ко всем чертям, выкинуть и, хлопнув дверью, уйти, забрав при этом вирр, — меньше всего на свете мне нужны были лишние проблемы. Клянусь, я бы так и сделал с бумагами, однако Элечка вдруг прикоснулась к моему колену, я дёрнулся как от удара током и… успокоился. Её бездонные синие глаза смотрели в упор в мои, подчиняя, завораживая, настраивая на определённый ритм, и я постепенно успокаивался, чувствуя, как утихает разгорячённое сознание, как мысли, мечущиеся со скоростью света, скользят всё медленней, как скрюченные нервной судорогой пальцы разгибаются. Я пришёл в себя и потряс головой, стряхивая с глаз пелену ярости, после чего виновато посмотрел на Грэя.
— Не поджимай хвост, — добродушно отозвался он, — мне даже понравились твои гневные вопли в защиту человечества, если бы ты ещё и сплясал на столе, я бы тебе даже монетку кинул.