Аудитория взорвалась аплодисментами, а я согнулся в три погибели, терзаемый жестоким приступом кашля, упёршись руками в колени, я незаметно для всех стрельнул глазами по сторонам, выясняя обстановку. Насколько я успел рассмотреть, проход в энергетическом поле не закрывался ничем, а это значит, что там наверняка стоит охрана или что похуже. Выхода из клетки в прямом смысле этого слова не существовало, решётка была монолитной и лишь в отдельных местах имела замки-псиграммы, которые от голограмм отличаются лишь тем, что им необязательно существовать в материальном виде, особый пси-сигнал, и ваше сознание вам с лёгкостью нарисует перед глазами картинку, что впереди глубокий обрыв скалы, а внизу бушует море, сверкают клыки скал, и чайки кричат свои песни, когда на самом деле перед вами будет ровная и прямая дорога с ограждением. Уверенность в том, что это непременно замки-псиграммы, сложилась у меня после того, как я отметил подсознанием несуразицу вошедшего культуриста: он не открыл дверцы, которой вообще не было, не приподнял клетку, а просто протиснулся через прутья, раздвинув их. Казалось бы, где здесь несуразица, ведь парень вполне возможно был силён как бык, но отчего же прутья сразу же выпрямились обратно, и тем более вы думаете, что это так просто — согнуть прут из алюминия-8 — я уже успел пощупать и прикинуть крепость и марку металла — толщиной в три-четыре пальца.
— Экземпляр! — хлестнул меня по ушам раздражённый ненавистный голос "Дедушки". — Как ты смеешь не слушать наш голос?! Как ты смеешь не обращать внимания на нашу благословлённую Триединым речь?! В наказание мы повысим частоту излучения…
— Нет! — мой вопль, вырвавшийся из самых глубин организма, едва не зашатал помост, на котором стояла клетка. — Не надо, прошу вас!
— Умоляй нас, Экземпляр! — донеслось до меня гадкое. — Встань на колени и умоляй нас об этом!
У меня дыхание перехватило от услышанного, и в голове суматошным потоком заметались мысли… На колени?!
— На колени, Экземпляр! — прогавкал голос, и волна всесокрушающей боли обрушилась на меня со всех сторон.
Я не успел подготовиться, моё слабое сопротивление было моментально смято и отброшено в уголок сознания, адская боль, от которой нервы горели, плавились и рвались на кусочки клеточки тела, растерзала меня и швырнула на колени. Я задыхался, но дышать было больно, я стискивал зубы, но они едва не крошились, дёсна ныли и кровоточили, мозг горел, а руки ломало, корёжило и выворачивало в суставах…
— Умоляй нас, Экземпляр! — вестником смерти протрубил голос "Дедушки" у меня над головой.
— А-а-а-а, — закричал я во весь голос не сдержавшись, сознание едва не гасло, тело уже не слушалось, я с трудом удерживался на коленях, глаза вылезали из орбит, сосудики в радужках полопались от чудовищного кровяного давления, и глаза заволокла багровая пелена. — Прошу вас!.. — Новый приступ боли и кашля вывернул наизнанку мои лёгкие, и изо рта у меня ручейками хлынула кровь. — Умоляю, прекратите!
Боль исчезла столь внезапно, что я испугался будто уже умер. Впрочем, нет, как утверждают все мои знакомые патологоанатомы, на том свете человека уже не мучает боль прошлой жизни, а поскольку так хреново мне никогда не было, значит я к сожалению всё ещё был жив. Не самая лучшая новость, учитывая моё состояние.
— Это поразительно, господа, — проговорил динамик спокойным голосом. — Мы просим вас отметить, что Экземпляр некоторое время подвергался воздействию максимальной частоты излучения, однако смог его выдержать и перенести в отличие от всех остальных подопытных. О чём это говорит, господа? О том что выбор Предиктора правилен, и Экземпляр действительно оказался весьма крепким? Или это говорит о том, что нужно повысить порог максимального уровня излучения? Сложный вопрос, господа…
— Ну, с-сука, ты у меня точно сдохнешь, — прохрипел я, заваливаясь на бок и отхаркивая кровь пополам со слюной, сочившуюся из пересохшего горла.
Лёгкие, мозг, каждая вена, артерия, каждый нерв, каждая клеточка тела горели и плакали, терзаемые нестерпимой болью, руки дрожали так, что мне на них было страшно смотреть. Всхлипнув и шмыгнув носом, из которого тоже кстати тоненьким ручейком сочилась кровь, я провёл рукавом рубашки по глазам, поморгал, пытаясь убрать пелену, после чего стиснул зубы, собрался, опёрся руками о пол клетки и начал потихоньку вставать. Голова закружилась сразу же — давление в кровеносной системе ещё не выровнялось, и из-за его скачков мне приходилось туго, однако я упорно пытался встать.