— Есть у меня задание… — задумчиво протянула Инесса. — Уже четыре курьера с ним не справились. И оно, как не трудно догадаться, превратилось в мою идею-фикс.
— Курьеры-то живы остались? — спросил я, мгновенно обретя серьезность.
Инесса замахала на меня рукой.
— Да Господь с вами! В этом кресле еще никто не умирал! И я очень надеюсь, что вы не станете нарушать этого правила. Так что давайте условимся — без геройства, хорошо? Не пойдет что-то — и не надо, я со своей идеей-фикс и дальше проживу. С чувством вины будет посложнее.
В глубине души я грустно улыбнулся. Какие же мы все-таки разные, маги и курьеры. Им никогда не понять, что такое Тоннель. Этого вообще нельзя понять, пока не почувствуешь на собственной шкуре, пока не коснешься рукой манящей белой поверхности…
Но, разумеется, пускаться в объяснения я не стал, наоборот, кивнул с как можно более серьезным видом.
— Так что за задание? — повторил я.
Прежде чем ответить, Инесса решила еще раз оценить меня взглядом.
— Заклинание, делающее грязные волосы чистыми, — наконец выдала она.
Чтобы поднять подбородок с пола мне понадобилось некоторое время.
— А шампунь для этих целей… никак? — спросил я, предварительно убедившись, что Инесса говорит серьезно.
Она вздохнула так глубоко, что пуговицы ее пиджака удержались на своих местах по-моему только при помощи магии.
— Нет, мне для этого заклинания определенно нужна курьер-женщина. Мужчины не понимают ничего. Время, Вадим, дорогой мой, время! Представьте, вы совершенно не готовы, а вам вдруг понадобилось где-то идти. Такое бывает. Вымыть, высушить, уложить, — Инесса с внушительным видом загибала пальцы. Потом снова пристально вгляделась в мое лицо. — Нет, вы не поймете…
— Да пойму, почему же, пойму, — поспешил заверить я ее, слегка пойдя против истины. — Но четыре курьера?..
— Четыре, — подтвердила Инесса. — И, заметьте себе, все они тоже считали себя хорошими.
Я развел руками.
— Что ж, значит, настало время лучшего. Давайте уточним: маг говорит заклинание, и грязные волосы становятся чистыми, при этом оставшись сухими и не испортив прически. Так?
Инесса только кивнула и протянула мне обруч.
***
Здравствуй, пустыня, здравствуй, желтый песок и черный свет… Здравствуй, Тоннель, мы давно не виделись. Ты скучал по мне? Я по тебе — нисколько. Но я знал, на самом деле знал, что мы еще увидимся. Не потому, что не умею отступать. Умею, иначе не дожил бы до этого дня. Отступить перед непреодолимым — не трусость. Проиграть более сильному — не позор. Но тебе проиграть я не могу, прости. Не проси меня объяснить почему, я себе-то этого объяснить не могу. Просто знаю. И не в спрятанном за тобой заклинании дело, и не в Томашове даже. Но я тебя пройду.
Я все обдумал и решил заранее. Сегодня тебе не придется меня подталкивать к морю. Я пойду сам. Пойду, поплыву, нырну, достану жемчужину из раковины… Все очень просто. И запугать меня зацикленностью времени тебе не удастся. Знаешь, она просто больше не кажется мне страшной.
Я стоял на желтом-прежелтом песке под черным небом и улыбался. Я уже победил тебя, Тоннель, ты это понимаешь? Победил заранее, еще до входа. Я знаю все наперед, все мои шаги расписаны, я просто повторю однажды пройденный путь.
Я окинул окружающее пространство взглядом победителя… и вдруг сел на теплый песок. Тоннель смеялся надо мной. Взахлеб, от души, веселясь искренне и беззаботно. Нет, я не слышал ничего — тишина вокруг была всеобъемлющей. Я ничего нового не видел, все та же желто-черная статичная картинка. Не мог я этот смех обонять, осязать или попробовать на вкус. Но он был, и его реальность была столь же однозначной, как мое собственное тело.
Тоннель только смеялся, не объясняя причину веселья, но я все понял сам. Нельзя пройти Тоннель заранее. Никакой, даже самый заурядный. Что уж говорить об этом… Невозможно пройти Тоннель оттуда, из строгого и правильного мира нерушимых физических законов. План, выработанный там, не сработает. Не в силах пройти Тоннель тот я, что сидит сейчас в кабинете Инессы с обручем на голове. Тоннель может одолеть только я-другой, я-из-Тоннеля…