Александр Константинович, похоже, ждал примерно такого ответа, потому что паузы брать не стал.
— А что такое? Злой и страшный комитет наложит лапу на все ваши исследования? Работать под контролем вам не нравится, понимаю. Только вот, Роберт Яковлевич, давайте не будем детьми. Вы и сейчас под контролем работаете, разве не очевидно. Время сейчас такое, для этого клетки не нужны, ни золотые, ни те, что попроще. Оставить исследования, подобные вашим — пусть мелкие, пусть кустарные — без контроля мы права не имеем. Потому и комитет наш так называется. К слову, Вадим Николаевич, — он чуть повернулся в мою сторону, — у Стругацких комиссия по контролю была. Комитет в других книжках…
Точно что ли? Черт, перечитать надо. Глупо получилось. Да если б только это…
Александр Константинович продолжил, снова обращаясь к Роберту.
— Решайте, Роберт Яковлевич. Контроль будет в любом случае, уж не обессудьте. Я бы мог рассказать вам несколько поучительных историй о том, как злой КОМКОН предотвратил весьма серьезные катастрофы, которые несли миру добрые романтики вроде вас. Но не стану. По нескольким причинам… Так что решение ваше заключается в том, принимать нашу помощь или нет. Ну и, — комконовец вздохнул, — в чем-то вы правы. Без кнута никак. Будет вам кнут. Я просто настоятельно попрошу вас не забывать, что использование магии законодательно запрещена не членам ВАМ. Вот именно в этом месте я советую вспомнить про звонок уважаемого Юрия Федоровича.
От этого удара Роберт вздрогнул. Про недавние поправки в УК все знали, разумеется. Только смотрели на них как правило с пренебрежением. Приняли и приняли — дань моде. Кто-нибудь может вспомнить хоть одно дело по этой статье? Но вот в условиях маленького прозрачного аквариума, в котором сейчас находился Роберт, все принимало очень реальный вид. Наверное, и просто слов Александра Константиновича иже с ним будет достаточно как минимум для передачи дела в суд — об этом намекал пресловутый звонок.
— Удар ниже пояса, — собравшись, Роберт сумел говорить вполне ровным голосом. — Вадиму нужна моя помощь.
— Не нужна, — Александр Константинович покачал головой и снова повернулся ко мне. — Вадим Николаевич, наш комитет в курсе ваших недавних проблем. Я имею в виду покушения. Смею вас уверить, этот вопрос решен, опасность для вас устранена полностью и окончательно. Извините, что не могу вдаваться в подробности. Также от имени комитета приношу извинения за то, что не сумели сделать этого раньше. Наши возможности не безграничны. Хотя и велики.
Он неожиданно подмигнул, что выглядело как-то несуразно и здорово выпадало из контекста сложившейся обстановки.
— Это я вам сейчас и продемонстрирую, хотя обычно терпеть не могу всякого выпендрежа. Но, возможно, маленькая демонстрация поможет Роберту Яковлевичу принять решение…
После этих слов комконовец несколько секунд постоял неподвижно, а затем… исчез. Мы стали свидетелями банальной телепортации, выдумки фантастов, которую не мог, ну никак не мог дать людям Белый шар. При этом Александр Константинович даже губами не шевелил, я специально смотрел.
— А ведь чего-то они испугались, — задумчивый, но вполне спокойный голос Якова Вениаминовича прозвучал задолго до того, как еще кто-либо из нас обрел дар речи.
Глава двадцатая
Глава двадцатая
Многие знакомые считают меня слегка ненормальным, но я люблю ходить под дождем. Без всякого зонта. Разумеется, для моих прогулок подходит не всякий дождь, от извергающихся с небес водопадов тропического ливня я спасаюсь точно так же, как и все добропорядочные граждане. Не вижу я удовольствия и в планомерном окоченении под ледяными колючими струями в холодное время года.
Но вот робкий и задумчивый летний дождик — это по мне. А первую половину сентября в Одессе легко можно отнести к лету. Вот и туристы, судя по всему, так считают, голосуя за этот тезис своим неубывающим количеством… Хотя их-то дождь с улиц смыл старательно, малую часть распределив по кафе и ресторанам, а большую и вовсе запечатав по гостиничным номерам и съемным квартирам. Ну, правильно, с одной стороны, они сюда на солнце греться приехали, а не под дождем мокнуть…