Никогда раньше у меня такого не было и сильно надеюсь, что никогда больше не будет. Тоннель не отпускал, вонзив свои тонкие когти глубоко в сознание. Регулярная спонтанная настороженность, ничем не обоснованное ожидание угрозы за каждым углом, это еще полбеды. Сильнее меня напрягало другое… Например, сижу я дома, задумаюсь о чем-нибудь и соберусь из комнаты пройти на кухню. Для этого, само собой, нужно из комнаты выйти и пройти по коридору до кухонной двери. А кухня-то вот она, рядом, через стенку. И я, сосредоточившись и закрыв глаза, пытаюсь убедить себя, что в этой стене есть дверь. Да если б только пытаюсь, у меня вполне получалось. Открыв глаза я сильно удивлялся отсутствию этой двери. Говоря словами Томашова, я прокладывал «правильные пути». Перепутались в моей голове реальный мир с Тоннелем.
Пугало это меня до оцепенения. Не могу с уверенностью сказать, чего я сильнее боялся потерять — жизнь десять дней назад или рассудок в те дни. Вот и сидел по большей части дома, чтобы на людях чего такого не отчебучить. Но теперь попустило, слава Богу. Снова прочно укоренилось понимание, что мир вокруг живет по законам природы, а не тем, что я для него сумею придумать. Только собственных снов я стал бояться. Не кошмаров, а любых самых невинных снов. Когда в них происходит что-то странное с точки зрения привычной логики — а, согласитесь, в снах это случается сплошь и рядом — мне кажется, что я таки сошел с ума окончательно. Просыпаюсь в холодном поту…
Ничего, думаю, пройдет и это. Но в Тоннель мне пока не хочется категорически. От двух приглашений магов, с которыми я сотрудничаю, пришлось отказаться. Впрочем, это обычное дело, ничего экстраординарного — курьеры время от времени вынуждены брать паузы, и магов я отказом не удивил. Только дело в том, что я впервые за последние годы стал всерьез задумываться о прекращении курьерской деятельности. Ну ее к чертям эту магию… И боязнь за свой рассудок — это только одна причина. Может быть даже не основная.
Нет! Я даже резанул ладонью воздух в такт мыслям. Не буду я портить себе настроение этим КОМКОНом. Не стану о нем думать…
Ага. Ведь все знают, как сложно заставить себя не думать о белой обезьяне, с которой я, между прочим, даже шапочно не знаком. Что говорить о комитете, после того, что я слышал… и видел. Особенно видел.
Проведенная Александром Константиновичем демонстрация впечатляла, и это еще мягко сказано. Во мне она просто опрокинула всю устоявшуюся за последние годы картину мира. Пределы возможностей человека, поддерживаемого Белым шаром, оказались не раздвинуты — сметены, разрушены, уничтожены. Моя фантазия давала сбой, когда я пытался представить, на что еще способны комконовцы.
Что меня при этом злило невероятно — это их полная закрытость. Кучка людей — не знаю их точного количества, но наверняка не слишком многочисленная — узурпировала себе право на Великое. Вознеслась над миром, оставив человечество копошиться в грязи. Прав, прав был Роберт — ни черта для людей по большому счету не изменилось. Разгрузочные пакеты, непортящиеся продукты… безделушки, дешевая пластиковая бижутерия на фоне стокаратных бриллиантов чистой воды. Магам позволяют играться в магию, не подпуская близко к настоящему Чуду, которое, оказывается, возможно.
Самые смелые мечты фантастов уже сейчас, сейчас, а не через сто лет(!) могли быть осуществлены. Я не наивный утопист, но все же представить себе пользу от одной только телепортации способен. А что еще в рукаве у КОМКОНа? Пожалуй, я впервые в жизни понял, что такое классовая ненависть…
И ненависть эта перекрывала благодарность за помощь, оказанную мне лично. Да, Александру Константиновичу я поверил безоговорочно, даже без этой демонстрации поверил бы. То, что моей жизни теперь никто не угрожает, принял как данность. Вопросов кто и зачем на меня покушался задать я не успел, впрочем, ответов наверняка бы не последовало. Возможно, я этого уже никогда не узнаю. Удивительно, но меня это как-то не особо терзало. Было, прошло, больше не повторится.
Следующие пару кварталов я посвятил мыслям, которые лезли в мою голову совсем уж против воли. И не в первый раз, между прочим. Рассуждал я о том, что можно противопоставить КОМКОНу. Ведь если видишь несправедливость, бороться с ней — святой долг всякого порядочного человека. Невзирая. С гордо поднятой головой. Ведь ведение безнадежной войны относится к числу благородных глупостей, возвышающих тебя над серой массой, по крайней мере, в твоих глазах.