"Джонатан, в моей системе, видимо, появился сбой. Первые убийства мне давались с большим трудом, но затем я потихоньку стал привыкать к своему амплуа и даже вживаться в роль. Был уже готов безжалостно убивать, но вдруг мои жертвы стали избавлять меня от этой заботы, собственноручно лишая себя жизни. Парадоксально, не правда ли? Однако нельзя утверждать, что они сами шли на такое. Я способствовал и был тем самым толчком искушения для них. Эбигейл была замечательной женщиной, но она должна была умереть. Покинуть этот мир — единственно правильный выход в её положении.
С уважением мистер Н.Н."
Лицо Джонатана исказилось, и он поспешил выкинуть зловещую бумажку в ближайшую урну. Затем принялся наворачивать круги, нервно сжимая и разжимая кулаки, от скамейки до стены, на которой пестрели объявления о продаже домов. Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, он воспроизвёл в памяти картину прощания с мистером Вэйндилом.
Джонатан, по правде говоря, рассчитывал, что его увольнение вызовет удивление и, возможно, грусть у хмурого начальника, но Дин был непоколебим, и лист с заявлением об увольнении Моргана, казалось, совсем не затронули и даже никоим образом не подействовали на него. Лишь расписавшись на помятом листе, мистер Вэйндил пожал руку бывшему курьеру. Эта сцена вспоминалась Джонатану довольно расплывчато, будто это происходило не с ним, а с кем-то чужим.
"Вы всё-таки решились уехать. Морган, уж поверьте, вы сделали правильный выбор. Только не оглядывайтесь назад и поскорее уезжайте. Удачного пути!" — эти слова вдруг явственно прозвучали в голове Джонатана. Он не стал придавать им особое значение ни тогда, ни сейчас. Парень пытался ухватиться за тот момент, когда он уже вышел за порог здания почты.
Морган внезапно вспомнил, как его остановил голос запыхавшегося Чарли. Словно под действием амнезии или какого-то аномального забытья, но он никак не мог вспомнить, что говорил работник почты. Чарли лишь размахивал перед ним конвертом, и отголоски его фразы вдруг всплыли в подсознании Джонатана:
"Сегодня прислали... Неизвестный мужчина... Открыть конверт перед отъездом..."
Парень нащупал в кармане пальто тот самый конверт от неизвестного отправителя и тотчас нетерпеливо вскрыл его, подгоняемый гудком приехавшего поезда. Плотная бумага скрывала весьма необычный предмет. Это был небольшой деревянный парус с искусно вырезанными сбоку инициалами Джонатана.
Он застыл в недоумении. Откуда это и, главное, от кого? Руки Моргана предательски задрожали, ведь парень узнал в этой деревяшке свою любимую игрушку.
От растерянности он выронил конверт, и из-за белой бумаги выглянула какая-то фотография. Осторожно подняв её, Морган увидел на ней маленького себя, мило улыбавшегося, с горящими весельем глазами и с той самой лошадкой в руках. Ему исполнилось пять лет, когда была сделана эта фотография.
Парень боязливо обернулся, но не заметил ничего сверхъестественного, кроме беспорядочно снующих приезжих и уезжающих людей. Дыхание сбилось, а кровь словно остановила свой бег по венам. Он приглянулся к паруснику и перевернул его низом кверху.
Джонатан с невероятным усилием подавил свой отчаянный крик, готовящийся с каждой минутой выйти наружу, ведь внизу была также, как и на боку судна, вырезана надпись:
"Подарок от мистера Н.Н".
В этот день поезд, отправляющийся в Миннесоту, уехал, оставив одинокого парня по имени Джонатан Морган на перроне, который всё это время находился под прицелом наблюдательного убийцы по прозвищу мистер Н.Н.
Письмо Одиннадцатое
†Льюис Кит†Ирвин Шелдон†
"Ирвин, дружище, исполняю обещание, данное тебе, и постараюсь описать в подробностях нашу переправу через брод. Наверняка всем в городе уже известно, что, когда наш отряд переходил через реку, на нас напали враги. Они выстрелили неожиданно, мы в первую минуту даже не успели среагировать. Однако затем, под руководством командира, начали обстрел наших противников. Какая потом началась битва! Бесчисленные пули летали между нами, сопровождаемые звонким свистом, от шума и гвалта закладывало уши, со всех сторон раздавались крики солдат, полные какого-то странного восторга от этой невероятной пальбы, разыгравшейся на стыке границ, чёрный дым стоял стеной, закрывая от нас неприятеля, запах пороха въелся не только в нашу форму, но и в кожу. Я помню, как плёнка, застилающая мои глаза, не давала видеть того, что происходило с нашими товарищами. Мне приходилось действовать на слух и довериться своим рефлексам. Я перебил многих, но нас было гораздо меньше, поэтому генерал отдал нам команду отступать. Ирвин, это было одним из решающих сражений для нас, в котором мы потерпели полный крах. Десятеро наших убиты, остальные получили серьёзные ранения и могут не дожить до следующего наступления врага. У нас нет нужных лекарств, чтобы вылечить больных ангиной, закончился опиум, так что доктору приходится проводить операции без него, критически мало осталось продовольствий и воды. Ирвин, мне жаль, что ты пропустил это сражение, ведь тебе хотелось побывать в бою больше всех, но ещё больше я счастлив, что тебя здесь нет и ты находишься в полной безопасности, дома. Последнее известие командира добило окончательно сплочённость нашего полка - среди солдат был обнаружен лазутчик, который передавал все действия и планы, разработанные в военном лагере, противнику. Теперь мы даже не знаем, кому верить, с подозрением и опаской смотрим друг на друга. Разочарованные, в отчаянии и без сил, мы ждём своего конца. Ирвин, я, скорее всего, пишу тебе в последний раз. Меня серьёзно ранили и лекарь обнаружил внутреннее кровотечение, а также некую заразу, которая уже перешла на стадию гноения. Ирвин, не забывай своего храброго глупого друга Льюиса и, молю тебя, не смей геройствовать и отправляться на войну. Здесь уже нечего и некого спасать.
Твой друг Льюис"