Исповедь
Когда дверь за ним закрылась, перед Джонатаном ясно встал выбор: убить мистера Н.Н., того, кто лишил жизни многих людей, того, кто был его мучителем и подпортил ему жизнь или мистера Вэйндила, бывшего руководителя, который все соки выжимал из парня и был груб по отношении к Моргану. Тем не менее, Дин Вэйндил — не преступник, а, напротив, боролся с преступностью. Значит, мистер Н.Н. вполне заслуживает смерти.
Однако, Джонатан должен был признаться себе, он не мог и не хотел брать на себя грех за убийство, пусть даже и такого жестокого человека, как Нейтон Никольсон. Парень снова впал в ту до боли знакомую ему пучину сомнения и бессилия, когда находишься на той грани сумасшествия, где не в состоянии пожертвовать своими принципами, чтобы изменить что-либо, но можешь совершить то непоправимое и глупое, дабы избежать последующей ответственности. Передумав всё таким образом, Джонатан безуспешно пытался открыть дверь, но, убедившись, что все попытки окончились провалом, взглянул на пистолет.
"Вот он, один шаг до неизвестности и безопасности от него", — подумал он, прижав ствол револьвера к виску.
"Всего одна пуля — и я исчезну".
Но рука дрогнула, а затем слабо и медленно опустилась вниз. Нет, безудержная жажда жизни, бьющая ключом в молодом теле, не сдавалась и побеждала страх. Джонатан никогда не решится на такое, ведь он так ещё мало прожил и так мало изведал, что считал кощунством из-за него переступать пропасть и лишать себя того неведомого и чудесного, что, возможно, ждёт его в будущем.
В таком положении серьёзной задумчивости парня застал мистер Н.Н., вернувшийся, таща за собой мистера Вэйндила. Дин в бессознании и с разбитой губой представлял собой жалкое зрелище. На вопросительный взгляд Джонатана убийца положил свою ношу на пол возле стены и просто ответил:
— Он сопротивлялся. Я ничего не мог поделать.
Затем он, сложив руки за спину, смирно встал перед Морганом. Джонатана напрягала и раздражала его спокойная и беззаботная улыбка и торжественно светящиеся глаза. Казалось, в то время, как парня переполняет ужас от всего происходящего, для мужчины всё это лишь игра, в которой всё идёт так, как он запланировал.
— Решился? Я рад. Стреляй же, — хладнокровно улыбнулся убийца.
— У меня есть вопрос, — неожиданная отвага вдруг охватила Моргана, и он направил ствол пистолета на мистера Н.Н.
— Конечно. Спрашивай, — снисходительным тоном позволил Нейтон.
— Вам совестно за то, что вы сделали? — дрогнувшим голосом через силу вымолвил Джонатан. — Если бы можно было вернуться назад, вы бы стали убийцей?
— Что за глупые вопросы, — с иронией усмехнулся мистер Н.Н.
— Отвечай, чёрт возьми! — отбросив всякие рамки приличий нетерпеливо и гневно закричал Морган.
Никольсон устало вздохнул и тяжёлой поступью стал приближаться к вытянутой руке с направленным в него револьвером.
— Знаешь, Джонатан, никому не пожелаю испытать то, что я испытал, убивая невинных. Видеть их предсмертный жалостливый взгляд, слышать последний вздох — это тяжко даже для меня. Я убивал многих на войне, но там это было необходимо. Я убивал многих на границе Мексики, но там это было даже сродни подвигу.
Морган беспокойно наблюдал за ним, пока он подходил. С каждым его шагом дрожание руки против воли Джонатана становилось всё заметнее, превратившись в одну сплошную болезненную конвульсию. Никольсон прервал раздражающую тряску, одним движением взяв ствол и прислонив его к своему лбу.
— Давай же, Джонатан, чего ты ждёшь? Отомсти же за тех, кто лежит в могиле по моей милости! Спаси мистера Вэйндила от меня! Соверши подвиг и стань героем! — крепко сжав пистолет, уговаривал мистер Н.Н.
Непрерываемый и, кажется, бесконечный зрительный контакт убивал Джонатана изнутри. Ему хотелось бросить всё, убежать и спрятаться так, чтобы никто не нашёл, в том месте, где он мог бы побыть наедине с собой, продумав свои действия, а не принимать важные решения будучи застигнутым врасплох. Никто не знал точно, сколько длилась эта пытка и это томящее и леденящее душу молчание, но его вскоре прервал твёрдый голос Нейтона Никольсона.