Письмо Четвёртое
†Зак Дейвлин†Аминта Дейвлин-Прин†
"Дорогая сестра, я счастлив, что ты не видишь того ужаса, что творится на войне. Ты, мягкая и чувствительная, не перенесла бы тех мук, что переносим мы каждое мгновенье. Мы, глупые смельчаки, вообразившие себя героями, начали эту бессмыленную войну.
Аминта, в последнее время так часто вспоминал о тебе, о родителях, о былом невозвратимом прошлом. Хотелось бы повторить эти моменты или же создать новые. К сожалению, мне об этом придётся только мечтать.
Наши враги сильнее нас. Они предугадывают все наши ходы — нам не одолеть их.
Наш доблестный командир ещё пытается вселить в нас надежду на успех, но исход нам всем очевиден. Тем не менее, мы все зачем-то стараемся удержать эту иллюзию возможной победы.
Ты говорила, что когда человек перестаёт верить, ему надо молиться, тогда Бог поможет. Сестра, боюсь сейчас у меня нет времени на молитвы, да и Господ наврядли убережёт мою жизнь, ведь я отнял её у многих. Я убил такое количество людей, что, если бы ты узнала, не захотела бы знаться со мной и уж тем более называть "братом".
Оставим это. Не хочу, чтобы это тревожило тебя в твоём-то состоянии. В последнем письме ты писала, что хочешь назвать ребёнка моим именем. Что ж, для меня это будет великой честью. Надеюсь, что мой будущий племянник, маленький Зак, будет поумнее своего дяди и не станет лезть в такую глупую игру, как война.
Когда думаю о том, что ты станешь мамой, всегда удивляюсь, как это так быстро и незаметно пролетело время. Вроде только недавно мы с тобой детьми разбойничали, воруя папины инструменты и играя с ними в огороде. Да, было время. Но оно уже прошло.
Детьми мы играли в безобидные игры, а стали взрослыми — играем во власть. Кто победит, тот получит всё. Проигравшие умирают.
Возможно, смерть — это не так плохо. По крайней мере, перестанем ощущать этот разрушенный нашими руками мир.
Если ты получишь моё последнее прощальное письмо, наверняка сломаешься и будешь ещё долгое время горевать по своёму усопшему брату.
Всё же буду до последнего надееться, что ты найдёшь в себе силы пережить мою смерть.
Помолись за меня, дорогая Аминта, и будь счастлива.
Любящий тебя брат, Зак"
Аминта Дейвлин-Прин скончалась от удара топором, нанесенный убийцей. Нападение было совершено ранним утром. Записку нашли на окровавленном лбу. "Подарок от мистера Н.Н" — неизменная подпись снова красовалась на белой бумаге, пугая жителей города и оставляя после себя незримый след смерти...
Не суди и судим не будешь
Парень аккуратно сложил письмо и засунул обратно, в карман толстовки. Водитель, грузный мужчина почтенного возраста, повернулся к последнему пассажиру и проговорил слегка осиплым голосом:
— Молодой человек, выходите, дальше не едем.
Джонатан рассеянно взглянул на него, а затем буквально выбежал из трамвая, сбивая по пути прохожих и не замечая ничего и никого перед собой. Он бежал так быстро, как бежит жертва от своего преследователя. Наконец, остановившись не в силах бежать дальше, Джонатан оглянулся.
Он очутился в тёмном переулке, где, казалось, время застыло, и сейчас со звоном колоколов из своих могил повылезают трупы. Так представлял себе Морган. Слегка разыгравшееся воображение, недосып и нескончаемый вихрь мыслей, которые становились с каждым разом всё более страшными и бредовыми, подействовали весьма негативно на впечатлительного парня.
Джонатан, едва отдышавшись, присел на крыльцо старого дома, выложенного из холодного чёрного камня, напоминавший гранит. Беззвучно прошептав молитву, он вновь достал письмо, решив всё же прочитать примечание самого убийцы. Вдруг парень услышал умеренное мурлыкание по правую сторону руки.
Это был маленький голодный чёрный котёнок, который, завидев человека, стал ластиться к нему, уткнувшись мордочкой в мягкую толстовку Джонатана. На улице было холодно, поэтому все бродячие животные сейчас прятались в укромных местах, в которых можно было хоть немного согреться. В Нью-Прайде часто случалось наткнуться на бродячее беспризорное животное или даже на трупы ослабевших и исхудавших котят и щенят, так как жителям города не было никакого дела до судьбы братьев наших меньших.
Только старушки, печально вздыхающие по былым временам, на упокой души брали из сострадания к себе какого-нибудь несчастного зверька. Морган прекрасно был осведомлён об этом и, сталкиваясь вновь и вновь с мыслью о сотни умерших созданий, его охватывала такая ярость, которая тут же остывала, вспоминая, что у него нет никаких прав обвинять кого-либо. Он взял котёнка на руки и заботливо завернул его в свою толстовку и с уверенностью принялся читать оправдание мистера Н.Н.