Вешалка складывается пополам и опускается на диванчик напротив. Загромождая проход, на коврик укладывается желтый кожаный кофр — весь в ремнях, как полицейский на смотре, — а рядом с кофром протягиваются две жерди в брюках, такие длинные, что проводник, выходя, едва не спотыкается о них.
— Мерзкая погода, — говорит Вешалка вместо приветствия. — Э?
Я соглашаюсь:
— Совсем непохоже на лето…
У Вешалки четкий берлинский акцент и серые волосы. Нахожу необходимым представиться:
— Слави Багрянов. Коммерсант.
— Фон Кольвиц.
И все. Ни имени, ни профессии. Так и должно быть: для немца, да еще обладателя приставки “фон” перед фамилией, болгарский торговец — парвеню, неровня. Тем лучше, путешествие пройдет без утомительной дорожной болтовни, после которой чувствуешь себя обворованным.
Фон Кольвиц, грея, потирает ладони. Пальцы у него сухие, узкие; на мизинце правой руки перстень с квадратным темным камнем. Банковский служащий высокого ранга или промышленник? Не следует ли предложить ему сигарету?
Пока я раздумываю, в коридоре вновь возникает шум — на этот раз громкий, с вплетенным в него характерным бряцанием оружия. Звонкий молодой голос разносится из конца в конец вагона, обрываясь на высоких нотах:
— Внимание!.. Проверка документов!.. Приготовить паспорта!..
Стараясь не спешить, достаю из внутреннего кармана паспортную книжку с золотым царским львом и внушаю себе успокоительную мысль, что позади уже три такие проверки: одна в Софии и две на границе, при переезде.
— Документы!
В дверях трое. Молча ждут, пока я дотянусь до столика и возьму паспорт. Так же молча разглядывают его, все трое. Чувствую, что ладони у меня начинают потеть, и глубже, чем хотелось бы, затягиваюсь сигаретой.
Короткий разговор, похожий на допрос.
— Куда едете?
— В Рим. По делам фирмы… Вот моя карточка.
Визитка переходит из рук в руки. В ней сказано — на болгарском и немецком: “Слави Николов Багря-нов. София. “Трапезонд” — сельскохозяйственные продукты, экспорт и импорт. Тел. 04–27”.
На руках у всех троих черные одинаковые перчатки. Серо-зеленая полевая форма; у старшего погоны обер-лейтенанта. Странно, что нет штатских. Странно и то, что фон Кольвиц, кажется, не собирается предъявлять документов.
— Кем выдана виза?
— Германским посольством в Софии. Лично его превосходительством посланником Адольфом Хайнцем Бекерле…
А вот и штатский — он, словно статист в пантомиме, возникает за спинами троих и забирает у них мой паспорт. Из-под тирольской шляпы с оранжевым перышком на меня устремляется острый, но пока еще равнодушный взгляд. Установив сходство фотографии в паспорте и оригинала, он принимается прямо-таки ощупывать документ — строчку за строчкой… Это уже не абвер, это гестапо… Может показаться странным, откуда я это знаю, и вообще, откуда у коммерсанта такая интуиция на дорожные сюрпризы, но если вспомнить, что я только и делаю, что езжу и в пути держу уши и глаза открытыми, то все станет на свои места. Ну и кроме того, я с детства отличался догадливостью. Сейчас опыт и прирожденная сообразительность позволяют мне, например, безошибочно определить причину инертности фон Кольвица. Готов держать пари, что он предпочтет объясняться с патрулем в коридоре.
Гестаповец все еще вчитывается в документ.
— Вы говорите, что виза выдана послом Бекерле? Но здесь не его подпись.
— Разумеется. Подписывал первый секретарь. Его превосходительство посланник только дал указание.
— Вы едете в Рим? Почему же виза до Берлина?
— Видите ли… — Я на миг запинаюсь, прикидывая, как бы ответить покороче. — Рим — всего лишь промежуточная остановка. Цель моей поездки — переговоры с имперскими органами.
— С какими именно?
— С министерством экономики.
В подтверждение своих слов я могу продемонстрировать письмо — официальный бланк министерства, где черным по белому написано, что меня рады будут видеть в Берлине, на Беренштрассе, 43, в любой день между 20 июля и 5 августа, — однако я предпочитаю не спешить. Гестаповец с неохотой возвращает мне паспорт.
— В порядке…
Поворачивается к фон Кольвицу.
— А вы? Чего вы ждете?
Вопреки моим предположениям фон Кольвиц не делает попыток выйти в коридор. Очевидно, болгарский коммерсант, едущий в рейх по делам, связанным с интересами империи, не представляется ему человеком, от которого следует особенно таиться… Удостоверение в черной кожаной обложке и берлинский акцент… Интересно, в каком он звании и чем занимается в РСХА?