В дороге я разглядел своё кольцо. На нём были четыре едва заметные насечки, которые делили расширенную часть на три отрезка. Один из отрезков теперь был почерневшим. Значит, барон действительно полез мне в разум, но кольцо сдержало меня, полностью потратив один из трёх зарядов. Интересно, догадался ли он, что мне помог артефакт? И будет ли продолжение расследования? Ответа пока что не было.
Остаток дня длились "разборы полётов", оглашение оценок и заполнение отчёта. Отчёт заполнялся быстро и просто — нужно было проставить несколько галок.
"Клиентъ отказывался платить", "Запрещенный груз", "Доставка была опасна для жизни", "Проблемы съ транспортомъ", "Негостеприимное обращение", "Шантаж и вымогательство", "Попытка сексуального контакта", " Попытка сенситивного воздействия", "Сложности съ поискомъ места вручения". Разумеется, я не стал отмечать ничего, что могло бы бросить тень на меня и Эльзу Юлиевну, отметив только "Сложности с поиском места вручения".
Мы получили пять от клиента и других отчитавшихся, а ещё куратор объявил, ехидно прищурившись:
— Напомните господам Циммеру и Мамонтову, чтобы они проставились по завершению практики. Потому как не припомню такую сумму чаевых за всё время работы в учебном центре.
— Проболтаешься про баронессу — придушу, — шепнул я Лукьяну.
— Значит, всё-таки было! — с довольной рожей ответил Лукьян.
Ей богу, как школьник.
После два часа шли частные практикумы по клиенто-ориентированной психологии и сенситивике. Я сообщил преподавателю, что почти раскрыл навык и коротко описал произошедшее.
— Артефактное реверсивное матрицирование, хочешь сказать… Рудословие. Ты хорошо запомнил мелодию, которую тогда напевал?
— Честно говоря — нет. Вообще, скорее всего, случайно услышал в такси.
— Постарайся вспомнить снова. Послушай навязчивые попсовые передачи. Или попытайся вспомнить, что ещё тогда происходило. Ты же знаешь, фиксация срабатывания навыка через мелодию — самое распространённое, хотя бывает и через жесты, через зрительный образ…
Очень не хотелось бы, чтобы навык срабатывал в момент соответствующего возбуждения, подумалось мне. Либо после просмотра смелой обнажённой живописи. А именно такое состояние у меня было, когда я убегал по подземному паркингу. Оставалось только последовать совету преподавателя и проштудировать популярные песни.
В конце дня к нам подошли Алла с Самирой.
— Предлагаю обсудить результаты в кабаке, — твёрдо заявила Алла. — Знаю отличный норвежский ресторан, "Норра рëк".
— Там есть безалкогольные коктейли, — добавила Самира.
Недолго поколебавшись, Лукьян согласился. Ресторан оказался оформлен весьма симпатично, подача блюд была великолепной. Паста с водорослями и лососем, тигровые креветки с соусом из лисичек, лабрадорский кальмар с томатами и прочее были изысканными, но вот цены… А нам, с Лукьяном, разумеется, пришлось заплатить за девушек.
Удивительно, но он и не возражал. Видимо, решил произвести впечатление своим кошельком и при каждом удобном случае говорил. В беседе он был в центре внимания, хотя не принял и капли спиртного. Рассказывал про бизнес отца, про то, как отлично учился в университете. Для меня это было идеально — я всё ещё плохо разбирался в местной культуре и старался не показаться невеждой, поэтому предпочитал слушать. И, конечно, он не преминул возможностью пару раз прикрикнуть на официантов и назвать их “гарсонами”, за что получил весьма скептический взгляд обеих девушек.
Я позволил себе пятьдесят острой травяной настойки и старался отмалчиваться, а девушки выпили по коктейлю. Алла рассказывала про свою заявку — им выпало доставить небольшой, но очень увесистый старинный сундучок с одной окраины Москвы на другую, в многоэтажку, в пентхаус к престарелой графине. Как часто бывает в кварталах новостроек, парковаться было тяжело, а на последний этаж вообще пришлось тащить по лестнице, потому что общественный лифт напрямую в апартаменты не шёл.
— У меня руки до сих пор отваливаются!
— У меня тоже, — кивнула Самира.
Наша темнокожая сокурсница, как и я, больше молчала, то и дело бросая на меня многозначительные взгляды. Разумеется, разговор зашёл и о нашем задании, Лукьян хитро прищурился, но, увидев мой холодный взгляд, юморить не стал.
— Оказалось, что баронесса — клиентка моей матери, попросила задержаться, кое-что сделать с её работами.
— О, художница? Какая-то известная? — заинтересовалась Самира. — Моя мачеха просто тоже рисует.