— Дорого, но я доволен, — резюмировал Сид. — Ну, что, выберемся в город? На разведку?
— Я останусь с предметом, — сообщил Андрон. — До встречи — два с половиной часа. Не опоздайте. И не заходите в спальные кварталы!
— До центра — и обратно. Тут пешком недолго, я по карте посмотрел.
Северное солнце непривычно ярко светило в лицо, и я пожалел, что не разжился солнцезащитными очками.
— Как люди в таком холоде живут? — поёжившись, пробормотал Сид.
— Нормально живут, — усмехнулся я. — Большинство русских во всех параллельных реальностях воспринимают эту температуру как обычную.
— В смысле?
Я вздохнул и признался.
— Ты знаешь, давно хотел сказать. При Андроне как-то не очень. В общем, ваш мир, точнее, наш мир — уникален, я не помню, чтобы встречал миры с настолько сильным глобальным потеплением. И русской Гренландии не припомню.
— Русской… Чего? Грёнланд — это же у норвегов.
— На этом месте обычно один огромный ледяной остров с десятком деревушек на берегу. Датский, норвежский, американский или канадский. Никакого внутреннего моря, никаких городов-миллионников.
— Ты знаешь, — сказал Сид. — Я уже давно понял, что ты — какой-то спецназовец. Что ты не просто так, как это называется у индусов-то… реинкарнировался. Для случайного «потустороннего чиновника» ты слишком… крут, что ли? Ты пришёл с местными магами разобраться, правильно? У тебя же есть миссия?
Признаться, я давно ждал от него этого вопроса. И ответ у меня был подготовлен — частично правдивый, частично-ложный.
— Можешь считать меня проверяющим. Или разведчиком. Что-то такое. Не спрашивай, кто мной командует — я сам понятия не имею. Но есть одно место… Между мирами. Куда я всегда возвращаюсь ненадолго. Хотелось бы подольше туда не возвращаться, честно говоря.
— Ты помнишь хотя бы, где ты родился? Кто твои настоящие родители?
— Нет, — честно ответил я. — Я видел уже такое число копий моих родителей, что потерял им счёт.
Сид снова помрачнел.
— Получается, ты столько раз видел, как они…
— Получается. Это моя плата за способность перерождаться. Не нравятся мне эти парни…
Тротуар был неприятно-безлюдным. Мы прошли парк и вышли на тесный тротуар, тянущийся между проезжей частью и старинными купеческими домишками, сплошь занятыми теперь пабами и магазинчиками. У одного из них тёрлась толпа из шести парней в чёрных куртках, они курили и обсуждали что-то на повышенных тонах.
— Я — черкес вообще-то.
— А я — тлинкит! Ты что-то против Аляски сказал? — услышал я. — Да мои предки тут тысячи лет назад жили, пока вы, купчишки, на своих посудинах не приплыли. Это наше полушарие! Вали обратно в свои субтропики!
Второй был выше первого на голову. Они были готовы столкнуться грудями, как два напыщенных петуха, а третий парень, невзрачный, пытался их оттолкнуть. Я вспомнил парня, который примерно так же разговаривал во время ДТП в первый день моего пришествия.
— Смотри, а это у нас кто идёт? Штайнисты очередные.
Толпа медленно расступилась, не то пропуская нас, не то намереваясь окружить. В проход между ними навстречу нам с Сидом юркнула молодая девушка — круглолицая, северной наружности, и один из парней смачно хлопнул ей по мягкому месту.
— Ой! — крикнула она и ускорила шаг под дружный гогот парней.
— Может, догоним её? — предложил кто-то.
Внимание на миг переключилось на девушку. Я уже был готов воспользоваться ситуацией и просочиться между ними, но не выдержал и прокомментировал:
— Только так и умеете…
— Ты что сказал?! Он что-то сказал! Парни, он против нас.
Я продолжал идти вперёд, а Сид — за мной. Стоявший первым на нашем пути парень — тот самый, назвавшийся черкесом — сделал затяжку, а затем протянул руку с явным намерением потушить о меня сигарету. Я перехватил пальцы и сложил их, услышав шипение горячего табака о кожу.
— А! Сука!
Парень замотал обожжённой рукой, спустя секунду тлинкит размахнулся, чтобы врезать мне в лицо. Его кулак поймал и удержал в лапище Сид, который был одного роста с ним, но толпа уже пёрла на нас. В руке стоявшего за спинами всех сверкнул кастет.
— Тише, парни, мне это сейчас не нужно, — я отодвинул куртку, демонстрируя кобуру. — Я при исполнении.
Сид отпустил кулак тлинкита и спросил:
— Как тебя зовут?
— Леонтий.
— Леонтий, а не подскажешь, где «Фабрика големов»? У нас там назначено. С Лаптевыми.
Парни резко приосанились и расступились в сторону.
— Ты гонишь, — сказал черкес. — Ты на себя посмотри! Какой Лаптев?!
— Я… я непричём. Я непричём!! — заорал тлинкит и побежал по тротуару.
К нему присоединился ещё один парень.
— Квартал прямо и налево, — мрачно сообщил черкес. — И не ходите пешком, а то ещё нарвётесь.
До указанного ресторана мы всё же дошли пешком. Выглядел он странновато — как нарочито грубо сделанный цех со здоровенными трубами и бутафорским шестерёночным колесом на крыше. У входа тёрся бомжеватого вида темнокожий парень в ушанке.
— Слышь, братуха, дай полтинник? Ну, дай? Мне отыграться надо, я верну!
— Пошёл отсюда, — сказал Сид, отталкивая парня. — Куда только охрана смотрит!
Мы зашли в фойе. Ресторан выглядел внутри как вполне обычное заведение с минимумом декора — разве что пара шестерёнок и деревянная статуя робота на входе. Людей было немного, а подскочивший администратор, необычайно плечистый и усатый, спросил:
— Добро пожаловать, снимите куртки в гардеробе. Спешу сообщить только, что через полтора часа ресторан закрывается на специальное обслуживание. Но вы успеваете на полдник.
— Благодарю… вероятно, именно по поводу специального обслуживания и идёт речь. Я так понимаю, это по нашу душу. Мы хотели бы проверить, всё ли безопасно.
Администратор с недоверием посмотрел на нас.
— Вы… от господина Лаптева? Что-то не припомню вас.
— Нет. Мы те, с кем собирается встретиться господин Лаптев. Представители государственной организации. И нам хотелось бы понять, угрожает ли нам что-либо.
Я достал удостоверение и показал. Это была абсолютно-законная процедура — при передаче особоценного товара в месте, определённом заказчиком, я мог произвести предварительную проверку.
— Минуту… я должен совершить звонок. Можете пока раздеться, и я могу попросить вынести кофе.
Администратор звонил по двум-трём телефонам, затем поменялся в лице и сказал:
— Пройдёмте… Я покажу вам всё.
Осмотрел три зала — один проходной, а также один маленький, приватный.
— Теперь кухня, — скомандовал я. — Не бойтесь, свежесть продуктов меня не интересует.
У входа в кухню дежурил мордоворот, который неожиданно быстро пропустил нас внутрь. В тесном кафельном помещении трудился десяток человек, в основном — мужчины. Вакханалия запахов, абисс-музыка, матерки, стук ножей по кухонным доскам. Но что-то в этом всём выбивалось из общей колеи. Я заметил недобрый, хмурый взгляд парня, рубившего тушку какой-то крупной птицы на плахе в углу. Он был эскимосом или инуитом — их я не различал, а на груди у него мелькнул маленький талисман с колесом рода. Но не это было главным — я за пять метров почувствовал, насколько мощным он был сенсом. Зеленогорье было бедным на дворян, и я уже позабыл, каково это чувствовать — лёгкое жжение на коже и едва слышный гул в ушах, словно от человека идёт какое-то излучение.
Поймав мой взгляд, он резко отвернулся. Я отметил это про себя, но решил не акцентировать внимание. Мало ли, что может быть.
Обследовал подсобки и хозяйственные помещения. В коридоре дежурил ещё один мордоворот в сюртуке, увидев меня, он немного грустно прокомментировал:
— Зачем проверять… мы уже всё и так проверили.