— Слушай, это же неправда — про твой паразитный навык? Ну, что ты телепортируешься при контакте с девушкой. У тебя ничего такого нет? Ты… слишком опытный для молодого парня.
— Да, это была ложь, — я покачал головой и закатал рукав рубашки, показав браслет. — Один друг подарил дорогущую цацку. Которая должна была помочь от возможного покушения, но в итоге ошибочно сработала, когда Роман Мойзешевич взял в руки нож.
— А на тебя кто-то охотится?
— Считай это профессиональной паранойей.
Она лукаво посмотрела на меня через плечо, затем развернулась и придвинулась ближе — на опасно близкое расстояние. Прошептала:
— Не поцелуешь меня?
Я осторожно отстранился, проведя рукой по спине.
— Нет. Я бы с радостью, но это только усугубит в тебе твои старые болячки. Лучше расскажи побольше про прошлое — что-нибудь хорошее, что было?
Она вздохнула, отвернулась и опрокинула весь остаток стакана.
— Что рассказывать. Он любил сзади. Говорил, что у меня самый лучший на Тихом Океане зад. Иногда делал больно, пару раз… он приводил мальчика, молодого солдатика, что-то вроде его адъютанта, чтобы тот смотрел и учился. Один раз даже просил его помочь, подержать меня за… Ладно, что это я…
— Ты можешь рассказывать дальше. Ты не думала найти этого парня?
— Думала… Наверняка этому мальчику тогда всё понравилось. Только зачем я ему такая. Испорченная.
Я покачал головой.
— Кто тебе такое сказал? Про испорченное?
— Никто, сама решила!
— А я знаю, кто. Мамаша тебе сказала это. Или батя. Или какая-нибудь тётушка Люсинда, которую ты очень уважала в детстве и которая резко поменялась, когда ты начала всю эту интрижку. Всегда есть кто-то из близких, кто очень авторитетный, и чьё мнение очень сильно отпечаталось.
— Бабушка, — прошептала она. — Она мне с двадцати лет это говорит…
— Она жива у тебя?
Вероника кивнула, оживилась, даже улыбнулась.
— Конечно, ездит на мотороллере… работает свечницей в церкви святого Луки в Катарманске… Баколодская область.
— Значит так — бери телефон, звони своей бабуле и говори ей, что плевать хотела на её уважаемое мнение, и что вообще — не надо лезть и со своими свечками стоять над постелью дорогой внучки!
— Позвонить не получится… Но, пожалуй, ты прав!
Она достала телефон, набрала «голосовую почту», затем отошла в сторонку и принялась долго и с активной жестикуляцией и слезой в голосе записывать сообщение на незнакомом мне странном языке, затем пошла заказывать ещё выпивки, но тут я уже вовремя поймал и остановил.
— Не. Так не пойдёт. Ты так сопьёшься. Давай лучше чаёчку, какого-нибудь с травками успокоительными.
Она коротко уткнулась мне в грудь и сказала:
— Да, не стоит больше пить. Спасибо, что подсказал. Полегчало. Давно пора было.
Решение чужих психологических проблем — не то, чтобы моё хобби, но приятное занятие, к которому то и дело возвращаюсь, причём неосознанно, по привычке. То ли в качестве искупления миллиардов угробленных мной жизней, то ли просто из-за моего многочисленного опыта общения с людьми. В этот раз было и другое — откровенные диалоги помогли мне избавиться от волнения от предстоящей встречи с Нинелей Кирилловной.
Мы сменили тему — немного пообщались про особенности работы тихоокеанской армии, разумеется, не переходя черту дозволенного государственной тайной. Затем перешли на обсуждение интриг внутри Курьерской службы.
— Получается, ты встречался с Аллой… Расскажи, как всё было?
— Нет, я не могу рассказывать подробностей, прости. Ну… она была некоторым образом моей первой девушкой. В этой жизни, — зачем-то уточнил я, и Вероника посмеялась. — Всё было хорошо. Но так получилось, что мы оба ошиблись.
— Ошиблись… кто-то из вас изменил друг другу? — догадалась Вероника.
Я кивнул.
— Вроде того. Я оказался в очень, очень длительной командировке с девушкой, на место которой ты сейчас пришла.
— А! — воскликнула Вероника. — Так вот про что вы тогда рассказывали! Про попадание в плен и прочее. Значит, там был и романтический аспект.
— Скажем так — это помогло нам обоим не сойти с ума. Но отношения с Аллой я не мог больше продолжать.
— И именно тогда появилась та самая загадочная девушка из Санкт-Петербурга?
— Нет. Она была у меня в голове задолго до этого. Кажется, с самого моего момента появления в этом мире.
Так или иначе, остаток времени мы просидели в более комфортной обстановке. В итоге в самолёте я благополучно смог уснуть и проснулся только когда мы заходили на посадку в аэропорту Санкт-Петербурга. Не скажу, что выспавшийся, но с этим делом лучше хоть сколько-то, нежели совсем ничего. Дальше — выгрузка, путь в зал ожидания. Здесь я и попрощался в Вероникой, пообещав вернуться к полпервому — самолёт вылетал в час, и получаса, учитывая дворянский класс, хватало.