— Ты что! С такими людьми, как Андрей Ремигиевич — надо непременно полной делегацией! Иначе… иначе он на проверку отправит! На соответствие должности!
— Пусть отправляет.
— Эльдар! Ты не понимаешь! Отправит не только тебя! Но и меня! И Вольдемара тоже!
— Твою ж дивизию… Ладно, Алла, я постараюсь. Если не постараюсь — придётся покрывать издержки из кармана и корить себя до конца жизни, — сказал я и положил трубку телефона.
Я выждал пару минут — показалось логичным, что Нинель Кирилловне будет необходимо переодеться и привести себя в порядок. Быстрым шагом отправился в обход здания, найдя ту самую калитку. Высота забора была приличной, под три метра, наверху действительно наличествовали острые пики, а перекладин между прутьями, на которые можно было бы встать ногой — не наблюдалось. Конечно, при желании я мог забраться и туда, но решил не рисковать, к тому же была вероятность, что я испорчу форму. Зашагал дальше — забор шёл сплошной до соседнего здания, пришлось обойти и его, выйдя на берег Невы.
Прошёлся по набережной, обошёл второй корпус, встретив хмуро посмотревшего на меня постового, и нашёл те самые дорожные работы. Они были огорожены пластиковыми заборами и полосатой лентой, которую я без труда перешагнул, проигнорировав грозную табличку «Проходъ запрещёнъ! Штраф 10 ₽». Яма с трубами была глубокой, но между обрывом и забором был уступ в десять сантиметров, по которому я ловко прошёлся, выйду уже со стороны дворика.
Сзади засвистели, я сориентировался быстро, преодолел десяток метров и спрятался за густой живой изгородью. Но это не помогло.
— Эй! Кто там! Я тебя вижу. Опять к девицам? — послышался голос постового.
— Так точно! — отозвался я и встал в полный рост.
— Назовитесь!
— Циммер Эльдар Матвеевич, девятнадцать лет, не судим, подпоручик курьерской службы.
Постовой внимательно меня разглядел и, видимо, сделал вывод о моём сословии и о том, что я не представляю угрозы. Вздохнул.
— Уже третий за неделю. Я надеюсь, с амурными целями, не с целями грабежа?
— Разумеется. Я, вообще-то, при исполнении нахожусь.
— Я вижу… Удачного исполнения.
Снова зазвонила мать, я сбросил, быстро написал сообщение: «Неудобно говорить, напиши текстомъ».
Прошёлся вдоль изгороди, наткнулся на скамейке на двух студенток, тихо о чём-то беседующих на французском — видимо, уроки учили. Увидев нас, одна ойкнула, а вторая, похоже, намеревалась завизжать, но я ответил:
— Chut, belles demoiselles, je ne troublerai pas votre tranquillité (Тише, прекрасные юные дамы, я не потревожу ваш покой).
— Merci, — ответила одна из них, и я пошёл дальше.
Остановился, отсчитал девять окон от края на втором этаже. Там зажёгся свет, а на шторах высветился тень знакомого силуэта.
Упомянутая пожарная лестница начиналась чуть выше уровня моего роста, я попытался допрыгнуть, чтобы дотянуться рукой — тщетно.
— Тра-ля-ля, тра-ля-ля… — пропел я и слегка дёрнул ладонью на себя.
Выдвижная секция с лязгом сдвинулась вниз. Дотянулся, схватился, подтянулся, полез. Наружный карниз второго этажа оказался ещё уже, чем я думал, видимо, говоря про ширину в две ладони Нинель Кирилловна описывала ширину своей ладони, а не моей. Тем не менее, я без особого труда дошагал до окна: думаю, в моём случае основной инстинкт притупил любое чувство самосохранения и даже самую тяжёлую акрофобию.
Я постучал в окно. Дважды. Свет погас.
Сначала я подумал, что перепутал, и мне показалось, или я неправильно рассчитал номер окна. Но мгновение спустя из-за шторы высунулась рука, приоткрыла щеколду. Я толкнул створку, схватился, перелез через подоконник и откинул штору.
Нинель Кирилловна стояла по центру тесной комнатки. Свет ночных фонарей из-за шторы выхватывал её волнующую фигурку в ученическом костюмчике — коричневой жилетке, белой блузке, коричневой юбке. Она сняла очки, положила на тумбочку рядом с кроватью.
Я бросил взгляд на кровать. Какая ж она узкая. На ней будет сложно поместиться вдвоём. Лучше уж стол. Стол для этих целей куда лучше.
Мы стояли молча, а я сделал осторожный шаг к ней, протянул руку, провёл по спине, осторожно подтянул к себе.
Поцелуй. Долгий, сладкий, с тихим, едва слышным стоном.
«Я буду говорить мысленно», — послышался голос в голове.
Хорошо, подумал я в ответ.
«Я решила, ты будешь моим первым мужчиной».
Конечно, глупенькая, я это понял уже давно. Я очень хочу быть твоим первым…
Твоим. Она назвала меня на «ты». Мы перешли на «ты». Боже, это было настолько возбуждающе, что я с ужасом для себя понял, что первый раз с моей стороны рискует произойти слишком быстро.