— Хорошо, — легко согласился я. — Сейчас я доделаю свою работу, закончу проверку и займусь вами, Наталья Рудольфовна.
Ещё примерно двадцать минут я чинно и благородно изучал тетради, производил расчёты на служебном планшетном рихнере, заполняя анкеты. Несчастная Наталья Рудольфовна места себе не находила. Нет, всё ж, она не была распутных нравов — наоборот, с давними застарелыми комплексами, нехваткой общения и прочим. Волнение — и, возможно, возбуждение, переполняло её, она не находила себе место, пересаживалась на стул, то на краешек стола. Под конец сняла туфли и расстегнула джемпер полностью, оставшись в одной блузке, юбке и колготках. Мне в какой-то момент даже доставило лёгкое садистическое удовольствие наблюдать за её терзаниями — тем более, что по бумагам выходила недостача расходных материалов и топлива для служебного транспорта на полторы тысячи рублей.
На самом деле, мне и самому уже хотелось её — горячую, одинокую и незнакомую. Конечно, противоречие между убеждениями, высоконравственными желаниями и желаниями примитивными становилось всё сильнее. Но — нет, сказал я себе, я твёрдо решил хранить верность Нинели Кирилловне. Хоть писем от неё всё ещё не было, это мне казалось чем-то сакральным, связывающим меня с моей основной жизнью.
Да уж, с каждым разом подобное испытание всё тяжелее и тяжелее. Впрочем, разве это испытание? Обычное рабочее приключение.
Наконец, я захлопнул журнал, погасил экран планшет-рихнера, поднялся с места. Она сделала шаг ко мне.
— Вы закончили? — я услышал, как дрожит её голос.
— Закончил. И мне надо выйти. Ключ вы, как я понял, не достанете?
Она задорно помотала головой.
— То есть, вы хотите, чтобы…
— Ага!
Кивнул, молча подошёл, принялся расстёгивать пуговку за пуговкой. Она несмело пододвинулась ближе, положила руки на плечи. Она была нулевой, и я подумал, что у меня давно не было простых девушек с нулевым процентом сечения, добавляющего нотку пикантности. Я продолжил разбираться с пуговицами, а когда закончил, она торопливо скинула блузку, затем схватила меня за запястье, моей рукой подняла юбку, заставив ощутить мягкость и упругость под утеплёнными капроновыми чулками. После чего попыталась поцеловать и потянула к столу. От поцелуя я отвернулся, полез пальцами в лифчик — пока не расстёгивая, отчего она сладострастно вздохнула, не то от моей грубости, не то от неожиданности. Но тут же следом, похоже, поняла, что меня интересует только ключ, поэтому оттолкнула меня, пробормотала:
— Нет, погоди, только после…
Уселась на край стола, ловко расстегнула юбку, скинула на пол, протянув ноги. Я кивнул, обнял за талию, чтобы удобнее удерживать, а сам снова полез пальцами в глубины лифчика. Но вот же зараза, форма чаш была неудобной для подобных изысканий, а размер груди оказался чуть больше, чем я думал, и мне не оставалось ничего, кроме как снять эту деталь гардероба. Наталья Рудольфовна впилась пальцами мне в шею и жадно притянула к себе, впечатав мою физиономию между обнажившихся грудей. Долго я в таком положении не планировал находиться, вывернулся, ловко увернувшись от бёдер, стремящихся сомкнуться у меня на плечах, и опустился вниз. В темноте под столом сверкнул ключ, я схватил его, взял планшет со стола, шагнул к двери, как Наталья Рудольфовна тут же прыгнула ко мне наперерез.
— Куда⁈
— Простите, что обманул вас, Наталья Рудольфовна, но в мои планы адьюлтер не входил, — сообщил я, разбираясь с дверным замком.
И тут произошло то событие, об опасности которого я уже начал забывать.
— Караул! Насилуют! — заорала она, просунувшись между мной и дверью, и застучала локтями по дверному полотну.
Глава 27
— Дайте же мне выйти! — успел крикнуть я.
Ситуаций, когда меня обвиняли в сексуальном насилии, за все мои жизни можно было пересчитать по пальцам одной руки, и сто процентов этих случаев были клеветой. В интимные отношения я вступал только когда полностью был уверен в том, что это желание взаимно, и позволял себе только деликатно подталкивать нерешительную девушку к сексу, но ни в коем случае не принуждать.
Смутно запомнилось, что в один из разов дело даже дошло до суда, и не то счастливая случайность, не то успешные действия адвоката помогли доказать мою невиновность.
Сейчас судебные разбирательства мне не были нужны. Я успел открыть дверь, и мы оба буквально вывалились из кабинета. В коридор уже высыпала половина офиса, в основном, женщины. Дмитрий ошивался где-то далеко позади толпы, никак не реагируя — впрочем, ничего другого я и не ожидал.