В любом случае, распутывать этот клубок, заниматься освобождением женщин, наведением справедливости и борьбой с армейской коррупцией я не стал. Пусть другие герои занимаются, я же пришёл сюда с вполне конкретной целью: получить ответ на вопрос «кто написал анонимку».
«Или?» — спросил себя я.
Нет, никаких «или». Даже оказавшись вдвоём в комнате я не стану делать ничего, что бросит тень на мои чувства к Нинели Кирилловне.
— Минимум два часа. Предоплата двести рублей, остальное на выходе. Наличные. Если у вас нет, то можем вернуться для обналички в ресторане.
— Дорого, — признался я. — Это почти моя месячная зарплата на материке. Неужто ваши… дамы столь дорогие?
— Двести местных рублей. Или девятнадцать имперских.
Всё никак не привыкну у масштабам цен. Это уже было куда ни шло. Всё равно дорого, конечно, но уже вполне ожидаемо. Я пока не был уверен, что дело в принципе дойдёт до заказа.
— Девушек младше семнадцати у нас нет. Равно как и юношей любых возрастов. Если вы за этим…
— Меня это не интересует, — прервал я ненужные пояснения.
— Табак, алкоголь и средства контрацепции входят в цену. Из наркотических средств разрешены только…
— Не интересует.
— Большинство девушек состоят в профсоюзе, поэтому проявляйте уважение к профессии, элементы физического насилия рекомендую использовать только с согласия дамы. Цена за час указана за классику, либо за эротический массаж. Прейскурант по дополнительным услугам есть на месте, там…
— Тоже не стоит, — оборвал его я.
Он развернулся, остановился на миг и всё-таки решился уточнить.
— Понимаю, что задаю некорректный вопрос, но зачем вы здесь? Такое чувство, что вы идёте с какой-то целью.
— Дело в том, что мне пришла анонимка. О том, что меня будут ждать в двадцать втором номере. Возможно, дело ограничится разговором.
Охранник ухмыльнулся.
— Наше учреждение не рассылает анонимной рекламы, у нас с этим строго. Скорее всего — частная инициатива кого-то из дам, хотя это мы тоже не поощряем. Что ж, остаётся надеяться, что кто-то даст вам знак. Мы пришли.
Мы остановились у двери в лестничном пролёте. В небольшой прихожей с парой бархатных диванов стоял секьюрити — я сразу почувствовал наличие сенса, процентов на пару ниже моего. В руках у него было два прибора — металлодетектор, тут же отловивший мой опечатанный пистолет, отправившийся в камеру хранения, и короткий артефакторный жезл, которым он точно также провёл вдоль меня.
На браслетах и амулете на шее прибор издал тихий звук.
— Так… автощиты тоже в хранение. У нас не стреляют. Амулет от гипноза, как вижу — можете оставить, если вам это не нравится. Готово, теперь, прошу, предоплату.
После уплаченных купюр открылся вход в холл. Надо сказать, с дизайном всё было в порядке — дорого, слегка вульгарно, но именно того градуса, какого полагается. Золото, шёлк, бархат, картины художников эпохи возрождения. Играл бликами диско-шар, в баре звучала тихая электронная музыка. Там меня встретила администратор — в коротком латексном платье на голое тело, и отвела в комнату для выбора дамы. Усадила на диванчик, вручила в руки прейскурант. Мой взгляд пробежал по строчкам, заметив строку: «Удушение гостя — +50 ₽»
— Что предпочитаете, сударь? Вам сенситивную, или простую? Одну, или несколько? Классика, массаж, или что-то более изысканное? — она говорила с таким волнующим контральто, что я изрядно разволновался.
— Эм… мне бы двадцать вторую комнату, — сказал зачем-то я. — Полагаю, одну девушку. Мне сказали, что будут ждать там. Кто у вас в двадцать второй?
— У наших коллег нет привязки к комнатам, — девушка помотала головой. — Но двадцать вторая комната — это люкс для любителей садо-мазо… Это плюс шестьдесят рублей.
— Так… — я задумался на миг. — Признаться, я не знал.
— Почему именно двадцать вторую комнату? У вас договорённость с кем-то из дам?
— Нет, вовсе нет, — ей я решил не признаваться — мало ли, вдруг это как-либо дискредитирует незнакомку, отправившую послание. — Знаете, а сколько дам сейчас свободно? Можете показать всех?
— Всех? У нас сто комнат, и сейчас свободно около сорока работниц… Полагаю, вам не сильно интересны девушки старше… скажем, тридцати?
В этом я не мог быть абсолютно уверен — дама, отправившая сообщение, могла оказаться и старше.
— Давайте до тридцати… пяти.