Не то, чтобы я люблю быть инженером человеческих душ, но чувствовал себя после всего этого вдохновлённым. Хотя, конечно, грусть на душе всё ещё сохранялась, я достал телефон и проверил сообщения от Нинели Кирилловны. Не было. Пусто.
Зато было другое письмо — от Аллы.
«Кучин отправил меня в командировку в Юстиновск. Тебя проведать, говорит. Буду там двадцать четвёртого или двадцать пятого августа, приезжай».
Глава 32
Двадцать четвёртое августа наступало на следующий день, выпадало на вторник— электронные письма через весь континент опять ходили с жуткой задержкой, иногда совпадающей со скоростью перелётов.
Я понял, что хочу, и что я даже должен увидеться с Аллой — как просто с любым другим человеком из привычной мне среды. Конечно, на душе стало ещё неспокойнее после такого сообщения и решения. Так всегда бывает, когда девушка из прошлого, с которой был бурный роман, неожиданно снова зовёт на свидание. Нет, сказал я себе — это будет не свидание. Это будет обычная деловая встреча с коллегой. Максимум — хорошая непринуждённая беседа с человеком из моего прошлого. Ну, или совсем уж максимум — качественная дружеская попойка.
Чтобы убить все возможные сомнения, поздно вечером я устроил просмотр сохранённых фотографий из писем Нинели Кирилловны. Словно чувствуя мой специфический настрой, в дверь постучали, а затем бесцеремонно открыли. Это оказалась Синтия, вооружённая здоровенным розовым пипидастром, облачённая во всё ту же задорную короткую форму горничной.
Поймал себя на мысли, что уже который день хочу попросить её одеваться более естественно — и который день отказываю.
— Ты же должна была уже час как уехать? И я просил не открывать, если не разрешили после стука.
— Хозяин, простите! Хозяин, я забыла вынести мусорное ведро у вас в комнате.
— Не стоит, оно почти пустое. И я не хозяин. Иди спать, уезжай, всё в порядке, — сказал я, быстро закрыв фотографию на экране, как подросток, в комнату к которому в самый неподходящий момент зашла строгая мамаша.
— Дмитрий будет ругаться… — заявила она, проследовала через всю комнату и медленно, по-кошачьи наклонилась под стол. — Он требовал хорошо следить за хозяином…
Как я и предполагал, трусиков под юбкой не оказалось. Кроме того, как бы невзначай край юбки задрался чуть выше необходимого.
— Ой, что-то оно никак не достаётся… Застряло… Не получается… — она крутила попкой прямо перед моим лицом в лучших традициях жанрового кино, откуда, вероятно, она и подглядела подобные сюжеты.
Первые секунды я смотрел на это, и понимал: нет, конечно, проведённых днём ранее мануальных процедур было недостаточно, крайне недостаточно, понимал я теперь. Я снова недооценил гормональный фон и заложенный генами психотип моего реципиента. Теперь мне хотелось полного тактильного контакта, настоящих, пусть даже и слегка наигранных эмоций в ответ, страсти, ощущения, что доставил удовольствие даме и прочих компонентов настоящей близости. Встал со стула, подошёл сзади, внимательно разглядывая все анатомические подробности, подсвеченные тусклой лампой на столе. Сомнения и муки длились долгие секунд пять, после чего я смачно шлёпнул по филейной части и скомандовал:
— Синтия, не надо, прекрати. Забери мусор и уйти из комнаты.
— Но хозяин, вам надо… расслабиться… — она неохотно развернулась ко мне лицом, не спеша поправлять задравшуюся юбку.
Интересно, что ей на самом деле нужно было, подумалось мне? Моих денег, моего статуса, который на самом деле всё ещё был недостаточно высоким. Или одобрения Дмитрия, или, наоборот, какой-то мести ему, защиты от него? Я до сих пор не до конца понимал их взаимоотношения.
Или, может, ей просто нужен был секс? Может, она просто хотела меня, как любого симпатичного и приятного парня, вне зависимости от его денег, сословия, власти, статуса и прочего?
Последняя мысль возбуждала гораздо сильнее предыдущих. Я смотрел в её карие глаза, глядящие на меня с расстояния границы интимной зоны контроля. С такого расстояния ощущалась её сила — слабая, неразвитая, меньше процента сечения, возможно, усиленная возбуждением. Она зажмурилась, потянулась для поцелуя, и я поддался искушению в последний раз — провёл ладонью по бедру, схватил её за мягкое место, сжал слегка грубовато и даже, возможно, больно. Она восприняла это как спусковой крючок, охнула и попыталась мне обнять, но разум снова победил.
Я отстранил её, сел на кровать.
Мой организм негодовал — какой же дурацкий, нелепый принцип не изменять той, которую выбрал! Любой бы на моём месте не раздумывал ни секунды. Но, во-первых, мне по-прежнему казалось, что Нинель Кирилловна, и то, что должно случиться между нами после моего возвращения — это нечто большее, чем просто любовь и просто лишение невинности. И для меня, и для моей жизни, и для моего нового мира. А во-вторых…