Я не запомнил, что ещё он бубнил под нос, но очнулся только тогда, когда стоял всего в метре от его двери, держа в руке мобильник. Трава и воздух вокруг меня словно расцвели, а протянутая рука старика с мерно-качающимся амулетом звала к себе, звала. Но я нашёл силы оторвать взгляд и обернуться. Вокруг меня стояли четверо — двое нападавших, Осип и Альбина. Все забыли о травмах и ссадинах и молча глядели в глаза старику, истекая кровью.
— Стой! — прорезался тонкий голосок позади, повторивший распевно. — Оторвись, оторвись...
Дальше всё закрутилось снова. Еще один мой выстрел — сам не понял, куда. Больше не стрелял, берёг патроны. Удары — ощутимые, но не причинившие большого вреда — в бока и плечи с обоих сторон, я молотил в ответ кулаками и прикладом, меня держали и толкали вниз, распахнутая дверь машины со вжавшимися в угол раненым стрелком, мощный кулак Альбины, пролетевший мимо меня и врезавшийся в окно, в морду старика. Выстрел из травмата, вскрик Осипа и в финале — свисток полицейского и рёв двигателя мотоцикла со стороны улицы. Двое недобитков запрыгнули на заднее сиденье, спорткар сорвался с места и помчал с парковки, едва не сбив спешащих на выстрелы жандармов. Один успел развернуться и отправился в погоню. Второй подъехал к нам.
Я оглянулся. Альбина помогла Нинель выбраться из машины. Бедная девушка всё ещё сжимала в руках изломанный букетик цветов, выглядела при этом ещё более измученной, чем её побитая компаньонка-телохранитель.
И тут до меня дошло, что произошло. Только второй сенситив мог прервать поток гипноза, который своим амулетом навёл на нас старик. И этим вторым сенситивом оказалась дражайшая Нинель Кирилловна.
— Спасибо... — проговорила она. — Я, похоже, раскрыла первый навык... Вы спасли меня, мой рыцарь, а я — вас. Жаль, что не получилось свидания...
На миг она остановилась и потянулась в мою сторону, не зная, обнять на прощание, или нет, но её удержали за плечи.
— Мы идём домой, Нинель Кирилловна, вы устали, — буркнула Альбина, оглянулась на Осипа и сказала, усмехнувшись. — С тобой, красавчик, я ещё повидаюсь. Больно хорошо дрался.
Они пошли обратно по дороге к поместью. Мотоцикл жандарма проехал мимо них, не обратив никакого внимания.
— Ни с места! — рявкнул полицейский на нас. — Документы!
Дальше была рутина: опрос, оформление, осмотр повреждений машины, страховщики... Выехали обратно мы спустя два с лишним часа. Более всего я волновался о том, не дошли ли новости до матери, но всё обошлось.
На обратной дороге Осип давал непрошенные советы по общению с девушками — я слышал их уже тысячу раз и знал всё не сильно хуже. А ещё мой водитель восхищался Альбиной и весело комментировал произошедшее.
— Какая крепкая, прекрасная женщина. Смуглая, горячая. Как прекрасно поставлен хук справа! Я почти влюбился. Ты же спросишь у своей зазнобы, барь, как у неё телефончик? Я даже с тебя ничего не возьму. Правда, ни копейки. Классное же приключение получилось, согласись? Ну и что, что свидание обломилось...
Не любил чувствовать себя сводником, но обещание выполнил и вечером спросил в переписке у Нинель Кирилловны. Она ответила со смайликом и телефон дала, но после выдала то, что мне вовсе не хотелось услышать — свою старую шарманку про необходимость учиться.
«Намъ пока стоитъ прекратить общение. Но только живьёмъ. Вы мне очень нравитесь и близки. Но я вижу, что рядомъ съ вами происходятъ какие-то неприятности, а мне нужно набраться силы для учёбы. Я буду счастлива продолжить переписку с вами, Эльдаръ Матвеевичъ. Пишите мне чаще...»
Мне ничего не оставалось, как писать.
Следующее утро меня разбудило шумом строительной техники прямо под окном. Выглянув, я обомлел. Над моим забором возвышалась стрела здоровенного передвижного крана, которая спустя пару минут подняла с погрузчика и плавно понесла через забор... домик Сида. Мой комардин уже крутился на земле в углу участка, подкладывая с рабочим какие-то блоки и подкидывая щебень. Пока я производил утренние процедуры и готовил завтрак, всё уже было закончено.
Накинув халат и нацепив уличные тапки, я почапал через целину к своему новому соседу.
— Привет. Это чего за самодеятельность? Круто, конечно, но мы это не обговаривали.
Сид пожал мне руку и довольно улыбнулся во все тридцать два зуба.
— Всё во исполнение кодекса о крепостных. «При смене места жительства барина более чем на тридцать километров крепостной, исполняющий обязанности дворового из перечня „А“, обязан...» и далее по тексту. Ты же не написал бумагу о разрешении не менять место жительства? Вот я и перестраховался. А то потом вдруг случится чего...
— Так откуда я знал? И я как-то жил же в Верх-Исетске, пока ты оставался в усадьбе.
— Матушка твоя ещё была до совершеннолетия поверенной, она писала бумагу.
— Ну, — я почесал легкую щетину на подбородке. — С другой стороны, я обещал вам с Софьей решить жилищный вопрос. Будем считать, что он пока временно решён. Сколько за переезд отдал?
— Не дороже денег, всё из своих накоплений. Тебе, барь, платить без надобности. Сейчас электричество и трубы осталось подвести. Счётчик отдельный заведу, платить буду исправно.
— Подготовь счёт, или как там это делается, с электрикой помогу. Отвезёшь меня?
— Сейчас, перекушу только.
Один серьёзный минус у этого мира, всё же, присутствовал. Сервис доставки готовой еды, заказываемой в одно нажатие с мобильника, здесь развит не был — как я надеялся, пока. Видимо, при достаточном числе крепостных и людей, готовых работать у состоятельных мещан надомными работниками, эта потребность у людей отсутствовала.
Ну, ничего, подумалось мне. Наверняка ещё доживу до периода расцвета подобных сервисов. Разрушать страну мне хотелось всё меньше, к тому же, она идеально подходила для того, чтобы разрушить весь мир целиком. Оставалось только построить правильную карьеру и быть взаимовыгодным тем, кто помогает мне в осуществлении цели. Завтраком я со своим камердинером, конечно же, поделился, но заодно задумался о получении прав — благо, с прошлых жизней я помнил, как водить машины.
Садовое кольцо у Москвы здесь тоже присутствовало. Меня встретили вполне знакомые шумные магистрали в тисках старинных каменных строений и офисных высоток. С Садового мы свернули на набережную Яузы, где раскинулся достаточно скромный ансамбль зданий центрального офиса Курьерской императорской службы.
— Всё, барь, дальше пускают только с синими номерами, — Сид притормозил у небольшой парковки.
— Со служебными, то есть?
— Дипломатическими, служебными, личным автотранспортом крупных родов.
Распрощавшись, я направился к нужному подъезду. У входа стояла толпа людей, человек двадцать в такой же форме, что и у меня. Все чуть постарше меня и парочка «возростных», ближе к сорока. Примерно дюжина мужчин и вдвое меньше женщин. Все парни выглядели вполне прилично, хотя серьги в ушах, бородки и чуть более длинные волосы выдавали в некоторых достаточно неформальных личностей. Одна из девушек была роскошной «афророссиянкой», причём, по-видимому, нилотом: стройная, с чёрной, как уголь, кожей и пышными волосами, совсем не вязавшимися со строгой формой и вполне красивыми чертами лица.
Другая девушка обернулась и, завидев меня, тихонько взвизгнула, подбежала и набросилась на шею, коротко обнявшись. Я даже не сразу сообразил, что это была Алла — уж больно отличалась одежда и причёска.
— Здорова. Забыла сказать спасибо, что навёл на вакансию! Похоже, тут круто. А я тут уже со всеми познакомилась. Смотри, вот это Лукьян, он тоже в наш офис будет работать, — тут она перешла на шёпот, сказав. — Тот ещё зануда, ещё и не дворик, но надо привыкать.
«Дворик». К такому жаргонному сокращению наименования собственного сословия я готов не был. Лукьян оказался высоким скуластым блондином, почти альбиносом, с выпученными рыбьими глазами и весьма надменным выражением морды лица. Он выглядел недовольным — то ли оттого, что Алла своими короткими обнимашками спровоцировала его на ревность, то ли в принципе тем, что она так вольно себя повела.