— Знаю, — чуть кивнула она. — Знаю Макара.
Спиридоныч шмыгнул носом, напоминая о себе.
— Поехали, чё ль?
Виктор отмахнулся, увлеченный предвкушением желания.
— Ну, так придешь?
Люба глянула на него исподлобья — ресницы взметнулись крыльями. Ковалева слегка качнуло от нахлынувшей страсти.
— Приду.
Виктор почувствовал, что сейчас завертится, как щенок, от радости. Он едва сдержал себя и, развернувшись, направился к двери, однако Люба окликнула его.
— Постой. Тебе рану надо обработать. — Она сняла с полки коробочку. — Нечего кровью людей пугать. А рубашку скинь. В магазине напротив купи чего-нибудь.
Виктор невольно коснулся пореза на щеке, поморщился от боли — следует обработать, перевязать. Да и совет насчет рубашки вполне дельный.
Глава 4
Лиза
На крышах — свет, и плоский желтый домик облит желтком шафрановым. Яйцо разбилось где-то за мольбертом. Кроме закрытых окон — никого. Лицо, мелькнувшее пчелиной тенью — медом, — испуганно пред будущей грозой, висящей в небе.
Белый домик с синими обводами окон Виктор помнил хорошо: девять лет назад по дороге со службы он гостил здесь денек.
Ковалев помнил, как они с Макаром оставили сумки на скамейке во дворе и вошли на веранду — деревянную пристройку с большими окнами, которая служила прихожей и летней столовой. Клавдия Ивановна стояла на табурете, вешая на карниз выстиранный накрахмаленный тюль. Макар снял бескозырку, не решаясь окликнуть маму, пригладил ладонью ежик волос.
— Здравствуй, мам, — тихо произнес он, когда женщина спустилась.
Клавдия Ивановна охнула, обернулась, близоруко щуря глаза.
— Кто здесь? — Сразу и не поняла, что за военные появились в ее доме. — Макарка, ты?!
— А то кто ж, — пожал плечами Зотов, радостно улыбаясь.
Виктор помнил маму Макара — невысокую женщину с проседью в висках, с добрыми карими глазами, помнил ее пухлые прохладные ладони на своих щеках, когда она на радостях расцеловала обоих.
Еще в тот день Виктора удивило, с какой скоростью в селе распространяются новости. Не прошло и получаса с их появления в Гострой Могиле, когда у ворот остановилась машина, и во двор вошел коренастый мужчина — отец Макара, Платон Федорович. Оказалось, он тоже служил на флоте, и сын подарил отцу тельняшку, которую тот надел к ужину, чтобы не отличаться от парней. Они просидели до глубокой ночи, непрерывно обмениваясь новостями и историями.
Виктор помнил, как после северного авитаминоза первая майская зелень с огорода Зотовых бойко пошла в ход, и друзья сутки питались исключительно салатами радушной хозяйки. Ковалев пускал слюни, глядя на обильные, но еще незрелые вишни-черешни, алычу и абрикос. Обещал непременно летом навестить…
Вот и навестил. Через девять-то лет. Зато как обещал — летом.
Виктор открыл деревянную калитку, ступил на бетон двора. Май 1996 — три года назад дату красиво выписали пальцем по сырому раствору. У забора напротив веранды оставили полосу свободной земли с кустами смородины, а слева под окном, смотрящим на улицу, стояла старая черешня с обрезанной верхушкой да цвело несколько разносортных кустов роз. В памяти Виктора роз не было — может, Ковалев в первый свой приезд не обратил на них внимания, а может, их тогда еще не посадили.
У веранды на дорожке, ведущей в сад, возлежало целое гусиное семейство: большая гуска с пятью молодыми гусями и гусак, стоящий рядом на страже покоя семьи. При виде гостя птицы важно поднялись, а отец семейства, задрав оранжевый клюв к небесам, вострубил предупреждение.
— Ты, эт! Полегче! — крикнул Виктору Спиридоныч. Он предусмотрительно остался по ту сторону калитки. — Колдяк, ешь-трешь, гусяра злобный!
Меж тем пернатое стадо неспешно направилось в сад, а вождь воинственно затрубил вновь, раскрыв огромные белоснежные крылья.
Из кустов смородины вдруг выскочил рябой собачонок и, обежав стороной грозную птицу, бросился на Виктора.
— Вот блин! — ругнулся Ковалев.
Щенок бегал вокруг него, норовя ухватить за штанину. Гость не столько боялся остаться покусанным, сколько опасался нечаянно наступить на маленького отважного сторожа, который юлой вертелся у ног.
Спиридоныч сипло захохотал:
— Да не пужайсь ты! Эт ж Рахвинад, чтоб ен був здоров! Тварюка безвредная!