Отряхиваясь и чертыхаясь, Ковалев вошел следом за другом в кузню.
— Вот если бы ты встретил хозяйку колонки, тогда бы орал. — Макар предложил гостю стул.
— Это еще кто?
— Степная гадюка у нас тут живет. Рот захлопни. Змеи у нас — дело обычное. Вон в балке их пруд пруди. — Зотов зевнул с завыванием, принялся мыть руки, щедро намазывая их мылом.
От спокойных слов друга Ковалева бросило в дрожь. Он ведь всю ночь провел в степи и даже спал под кустом до рассвета, ничего не подозревая.
— Извини, конечно, — повинился Макар. — В голову не пришло, что ты чужой. Наши-то мужики все в курсе.
— И почему вы ее не прибьете? — злился Виктор.
— Так ведь другая приползет и поселится у воды. Прикармливай опять.
— Вы ее еще и кормите?!
— Ну да. — Макар опять зевнул, открывая рот во всю ширь. — Просто так не подступиться.
— А если чужой? Вот так, как я?
— Чужие здесь большая редкость. Вроде северного оленя в Африке. Ой, мама родная! Чойт я ра-аз-зевался-а-а! Ты вот что, Кова: погодь минут пятнадцать. Мне малость отдохнуть надо. Походи, погляди чего интересного. Лады?
Зотов стряхнул с рук воду, тщательно вытерся старым махровым полотенцем с изображением плюшевого медвежонка. Потом уселся на стул, вытянул усталые ноги, свесил руки и опустил голову на грудь.
Виктор знал еще со службы умение Зота высыпаться за пятнадцать минут. Матросу по первому году приходится несладко. Одна радость: найти теплое, скрытое от посторонних глаз место — шхеру — и отоспаться хотя бы полчасика, пока старослужащие — годки — не кинулись на поиски. Рано или поздно всех молодых ловили на таком грешке. Особо злостных храпунов «гасили» из пенного огнетушителя. Только Макар ни разу не попался и всегда молча пахал на корабельных работах.
Он охотно поделился своим секретом с Виктором: мол, специальная подготовка, вроде аутотренинга, которой научил его дед Федор. Ковалев первое время активно занимался, но тренировки быстро надоели. Прислушиваться к биению пульса в кончиках пальцев рук, ног и так далее — нудно и скучно.
Ковалев с завистью посмотрел на уснувшего друга, для верности провел ладонью перед его лицом. Макар спал крепким сном усталого кузнеца.
Делать нечего. Гость решил воспользоваться предложением и осмотреться. Когда еще придется попасть в настоящую кузню.
Возле двери у стены стояла железная полка, заваленная всяческим металлическим хламом, самодельными ковшами разных размеров, поршневыми гильзами двигателей. За полкой возвышался станок, видимо, гидравлический молот — блестящий от масла цилиндр заканчивался тяжелой призматической вставкой, которая опиралась на такую же призму, закрепленную снизу. Дальше — вторая полка, вдвое меньше первой. Здесь лежал мудреный инструмент: клещи, всевозможные молотки и странные железки, назначение которых для Виктора оставалось загадкой. За полкой у стены верстак и пыльный стеллаж — видимо, сюда кузнец заглядывал редко. Станок с роликами и большим штурвалом сверху, кубическая бадья с серым песком располагались у восточного большого, во всю стену, окна. В углу у горна — литые цилиндры алюминиевых болванок, гора старых поршней.
Под единым вытяжным кожухом располагалось два горна, разделенные корытом с углем. Горн справа еще дышал жаром. Виктор оглянулся на спящего, стараясь не шуметь, взял кочергу и повозился в угасающем огне, представляя себя кузнецом. Тут же решил, что надо будет напроситься к Макару в ученики, денек поработать кувалдой или даже молотом. Хотя стоять у открытого огня в такую жару, наверно, не очень приятно, но очень уж охота поработать с раскаленным железом.
Больше ничего особенно интересного в цеху не было: корыто с водой, железная мойка с краном, двойной фанерный шкаф, большой, почти под потолок, сверлильный станок да точило. Впрочем, была еще одна вещь — символ кузницы и непременный ее атрибут — наковальня. Она, подобно бюсту героя, возвышалась над полом на широком деревянном пне. В пень была вбита скоба, на которой висели два молотка. Виктор подхватил самый большой, размером в два кулака. С уважением взвесил в руке — непросто целый день такой железякой орудовать. Вернул инструмент на место, едва не прищемив палец.
На глаза попалась пара заготовок весьма интересной формы. Это были тонко откованные, изящно изогнутые железные листья и лепестки. Ковалев удивленно цокнул языком. За то время, что друзья не виделись, Макар стал настоящим мастером. Даже как-то обидно: а кто ты, Витек Ковалев по корабельному прозвищу — Кова? Менеджер крутой компьютерной фирмы. Был вчера.