Ферда с тоской смотрел на куриц, расхаживающих по двору. Поклюют-поклюют и опять сделают несколько шагов, поклюют-поклюют и опять расхаживают… Голову свесят, лапками землю загребают, все время что-то клюют. А яиц несут мало.
А может, какая-нибудь и снесла? Вот было бы хорошо! Лавочница яйца бы купила, наверняка бы купила.
Но в курятнике пусто. Правда, времени еще впереди много. Может, до вечера какая-нибудь и снесет? И он принялся гонять кур, щупать их. Всю солому разгреб в курятнике, но там ничего.
Теперь уж Ферда разозлился и стал грозить курам:
— И куда вы их прячете, предательницы?
Он хватал курицу за курицей, каждую щупал, мял и снова отпускал, перепуганную и кудахтающую. Никакой надежды.
А время летело.
Смеркалось.
Куры одна за другой забирались на насест.
«Может, все-таки снесут? Хотя бы одно. Хотя бы на билет мне одному», — думал Ферда, отчаявшись.
— Миладка, смотри за ними, а я побегу в школу!
Школа стояла за холмом, но у Ферды словно выросли крылья. Едва Миладка залезла в курятник, как уже издали услышала голос Ферды:
— Милка, снесла?
Миладка, сделав руки рупором, тоже закричала:
— Несет еще!
Ферда помчался дальше, взбежал на холм, школа уже была видна.
Ребята строились в пары. Ферда повернулся, снова взбежал на холм и крикнул:
— Милка, снесла?
А Миладка, вся в перьях, кричала в ответ, стоя среди переполошенных кур:
— Нет еще!
Ферда снова пулей бросился с холма к школе. Процессия ребят двигалась к сараю, где должны были показывать фильм. Вечер опускался на сады и дома. Процессия счастливчиков, имевших двадцать геллеров на билет, шла к сараю. Только у Ферды не было ничего, только Ферда не увидит ни машин, ни самолетов, ни моря, ни Праги. И Миладка не увидит, но она прекрасно и без этого обойдется: ведь она все-таки ходит в школу и видит там всякие картинки. А Ферда так ничего и не увидит!
Ферда готов был разреветься как маленький. Еще разик, последний, он поднимается на холм и кричит:
— Милка, ну как, не снесла?
Миладка вылезла из курятника вся в перьях и по-прежнему ответила:
— Нет еще!
Ферда молнией бросается к сараю старосты. Ребята уже вошли, и двери за ними закрылись. Перед дверями стоит деревенский стражник и прогоняет Ферду, когда он пытается через дырку или щелку взглянуть хотя бы одним глазком на экран.
— Давай отсюда, хлопец. Строго запрещается.
Погрустневший, возвращается Ферда домой через холм.
Холм теперь ему кажется высоким и бесконечным. Перед домом Ферду ждет Миладка. Она утешает Ферду:
— Молчи, глупый. Может, кино вовсе не будет интересным, и машин, может, показывать не будут.
Но Ферда ищет утешения в другом.
— Стану большим, поеду в Прагу, у меня будет автомобиль, и я буду летать в самолете, а всех ребят пущу в кино задаром.
Пани Стрнадова, вернувшись поздно вечером домой, нашла Ферду спящего с крепко сжатыми кулаками.
