…Домой! Хочу в свой непутевый дом! Хочу в свою суматошно-сумбурную жизнь! Хочу телефон! Хочу обмана! Хочу опять самораздела и саморазрыва! Сколько, оказывается, у меня дел, сколько друзей, сколько мест, куда я хочу, и где меня ждут! Как я (отсюда) всех люблю, жалею, понимаю! Сколько мысленных монологов я произнесла, сколько выслушала! Я представляла себе телефонные разговоры, визиты к родственникам и к друзьям, в дома и в больницу, в Подмосковье и в другие города – вот так взять и неожиданно нагрянуть! Боже мой! Да просто погулять по Москве! Мне кажется, что я с тобой никогда не наговорюсь! И не наслушаюсь! И все эти дни (как, впрочем, и во все другие) хотелось невероятного: звонка по телефону из Москвы, записки у двери: «Ищу тебя в лесу», или «Жду у ворот»; букета ромашек, брошенного снизу на балкон, прикосновения к плечу, тихо: «Вот ты где!»…
Здесь, в 60-ти километрах от столицы, в бездумно-беззаботно-спокойной обстановке, еще раз убедилась, что есть «жены», а есть «жены своих мужей» – начальников, знаменитостей (разного масштаба). Так вот, первые одеваются чисто, скромно, может быть, даже в ногу со временем, обсуждают детские проблемы с другими, себе подобными, ходят с целлофановыми пакетиками, в которые аккуратно складывают носовой платочек, кошелек, яблоко, игрушки, панамку для ребенка, книгу для себя, вытирают ребенка после купания в озере, могут шлепнуть чадо за непослушание, повысить голос, отмахнуться, если дитя слишком надоедает. Вторые же – жены своих мужей – делают, в принципе, то же самое, только немного тише, не так явно, и в столовой появляются при бусах и макияже, и являют собой полное спокойствие, довольство и уверенность в своей, не скажу – неотразимости, – защищенности, и светятся отраженным светом статуса своих супругов, словно являются даже на отдыхе – голоногом и бескаблучном – их официальными представителями…
…Сижу на балконе, в окружении высоченных елей, дубов, берез. А на противоположном конце территории нашего отдыхательного заведения проходит какой-то праздник – с песнями (кто-то из детей фальшиво поет под баян «Ой, цветет калина»), танцами (фонограмма «Ламбады») – тоже дети разучили (не понимаю, зачем насаждать в нашей фригидной стране этот бешеный южный темперамент! – все равно, что «Саом’у » заставить танцевать хороводную «Березку»! Представляешь?! – черные, лоснящиеся, кудрявые латины, с чувственными губами, с вечно хотящими глазами, руками и другими местами, одеваются в совершенно чуждые им костюмы – длинные, жаркие, неуклюжие – и на морском берегу, на фоне пальм, танцуют, – нет, – медленно перебирают ногами, создавая впечатление скользящего движения – исполняют «Березку»! Абсурд!!!)…
В принципе, абсурд – почти все! Пытаться соединить (притянуть, слепить) отсутствие возможностей и наличие желаний, возбуждать себя (заставлять, стимулировать, убеждать, уговаривать) воспоминаниями, представлениями, сценами из фильмов, или предполагаемым результатом, вести ободряющие душеспасительные беседы, когда собственная душа еле дышит, рассказывать об одной и той же вещи трем разным людям в трех различных версиях, собственноручно сжигать собственные письма, адресованные кому-то, а полученные мной, или – писать письма и не отправлять их, идти в магазин без денег и просить показать шубу, на которую просто НИКОГДА невозможно заработать, ежедневно изобретать несколько вариантов ответов на любой заданный вопрос, спать – не отдыхая, желать – не получая, изображать спокойствие – страдая, мечтать – не надеясь, любить – не имея, и без конца сомневаться: а вдруг – не права? Кажется, если бы существовал барометр настроения, веры, цели, воли, чувств и уровня внутренней устойчивости – у меня бы он зашкаливал в обе стороны!..
В одном любимом мной фильме такая финальная сцена: женщина и мужчина, любившие друг друга, но не признающиеся каждый сам себе и другому в этом чувстве, встретились на вечеринке. Закружились в танце – и забыли обо всех окружающих: только они, вдвоем, только музыка, только их любовь, о которой, наконец, они готовы сказать друг другу. Им так хорошо, что никто не нужен, ничего не страшно – даже умереть… Он подходит к окну, открывает его и с блаженной улыбкой на лице прыгает вниз; через несколько секунд – с такой же улыбкой – бросается из окна женщина. Звучит та же музыка, под которую они только что танцевали. Камера движется за женщиной, показывает, как она падает… в объятия мужчины: он лежит в центре сетки, натянутой пожарными внизу, около дома. Они улыбаются, смотрят друг на друга, целуются и – THE END… Ну, как? Сетку-то кто-нибудь приготовит? Я с удовольствием прыгну!..