Вдруг Кесарь забеспокоился. Не попрощавшись, направился к своему крану, только и сказал:
— Ну, наконец-то!..
И, уже перебирая руками и ногами по перекладинам лестницы, крикнул:
— А вы тикайте, сейчас тралить стану.
Под кран с шумом и ревом подкатила груженая автомашина. Не успела остановиться, как Кесарь уже опустил на нее лапу крана. Минута, другая — и неуклюжая панель повисла в воздухе, взлетев легко, словно перышко.
Ребята ждали, пока Кесарь разгрузит машину. Думали, он снова спустится к ним, поговорит. Не вышло. Отошла одна, подошла другая, а там и третья машина разворачивается.
В школу возвращались молча. Каждый думал о своем. Уже когда прошли ворота, Андрей сказал:
— А мы строгаем, строгаем... Рамочки да игрушечки разные...
— Материал только портим, — согласился Миколка.
— А думаешь, таких рам не сумели бы? Еще какие сделали бы...
— Что ж... Не святые горшки лепят...
— Надо с Маратом Ниловичем посоветоваться.
— Нужно бы замерить... Главное, знать размеры окон.
— Замерим.
В вестибюле Миколку ждала мать:
— Где это ты болтаешься? Полчаса уже жду!
Хорошо, что всего полчаса, а то попало бы Миколке.
— Собирайся, домой поедем.
Миколка жалобно посмотрел на Андрея.
— Так ведь Леонида Максимовича надо спросить...
— Я уже взяла разрешение.
Ничего не поделаешь, придется ехать.
— Вот вернусь — обязательно попробуем, — обещает Миколка.
— Возвращайся. А я с Маратом Ниловичем поговорю...
ГЛАВА ПЯТАЯ,
из которой видно, что человек не способен жить в бездействии
В родной дом вошел будто впервые. Огляделся. Комнатки какие-то крохотные. Будто здесь никогда и не жил. Чужим стал ему дом. А почему — не понять никак.
— Ну, как тебе, Колюшок, ремонт нравится? — спросила мать. В голосе ее звучит гордость за свою инициативу. Так вот почему родной дом стал чужим и неузнаваемым! Не те стены, не тот потолок. И кроме того, исчезла Миколкина мебель; не стало в доме школьника — не стало и его столика, стула, кровати. Некому мастерить, сорить.
— Снимай ботинки, а то наследишь. Убирать теперь некому, бабушка на рождество в деревню уехала.
Миколка потупился. Мать, сама того не подозревая, с первой же минуты испортила его настроение.
Бродил из комнаты в комнату, не находя себе дела.
Вопросы матери настигали его в каждом углу:
— А кормят вас как?
— Хорошо.
— Наедаетесь?
— Конечно...
— И вкусно готовят?
— Есть можно.
— Лучше, чем дома?
Миколка на секунду задумался. Как тут ответить, чтобы и школу не опорочить и не обидеть мать?
— Всякое бывает. Бывает лучше, а бывает и хуже.
Мать вздыхает:
— Где уж там, чтобы в общем котле да лучше готовили! Уж бабушка наша готовить умеет...
Миколка не спорит. Его меньше всего интересует кулинария. Он очень нетребователен к еде.
У матери, видно, все вопросы насчет питания сына были исчерпаны, и она принялась за учебу:
— Нравится тебе в интернате?
— Я ведь там не один. Всем нравится.
— А где лучше учиться, в школе или в интернате?
— Наш интернат тоже школа.
— Как будто я не знаю! Я о другом спрашиваю.
— Там не прогуляешь. Там организованно...
Мать снова вздыхает. Разве она отдала бы своего ребенка чужим людям, если бы у нее был муж как муж?! Где это видано, чтобы у чужих ребенку жилось лучше, чем дома? Ни повеселиться, ни отдохнуть, все занимайся да занимайся...
— Тебя там не обижают?
— Кто меня там будет обижать? — пожал плечами Миколка.
— И не бьют вас?
— Хм! А почему должны бить?
— Но ведь там разные дети. Есть и совсем беспризорные — ни отца, ни матери.
У Миколки перед глазами Каринка. У нее нет папы, у нее мать... Словом, Каринка осталась одна-одинешенька на белом свете. Но значит ли это, что ее кто-то должен бить или обижать? Да Миколка собственными руками голову оторвал бы такому негодяю!
— А уроки готовить вам не мешают?
Эти расспросы начинали надоедать Миколке. К счастью, кто-то позвонил, оказалось, соседка в гости пожаловала.
— А, кого вижу! Колюшок прибыл! Да как же ты вырос, каким красавцем стал, прямо молодой человек, да и все! Ну, как ты живешь, как ученье, какие отметки?
Хорошо, что мать и соседка вскоре переключились на другую тему, сразу забыв про гостя.
Мать, оставив сына в покое, взялась за отца:
— Если бы у нас был отец как у людей, ребенку бы не пришлось по чужим углам мыкаться. Думала, друга себе на всю жизнь выбираю, а оказалось, злейшего врага выбрала. Что это, думаю, наполовину уменьшились переводы! Ломала, ломала голову, писала, писала, на работу вынуждена была устроиться, а он, выходит... Ну не дурак ли, не дубовая ли башка — половину денег на интернат переводит? Будто бы их Колюшке там выдадут, будто бы государство ребенка ни прокормить, ни одеть не сумеет. Что ты сделаешь с таким человеком?!