— Ну, что ты! Своё, это — своё! Зачем покупать, когда можно вырастить самой и овощи, и ягоды, и зелень! Что там продают на рынке? Далеко неизвестно и сомнительно! — уверенно заявила мама.
Я не стала спорить, потому как, бесполезно спорить с агрономом-садоводом, в жилах которого, вероятно, текла страсть к сельскому хозяйству.
— А еще, — продолжала воодушевлённо мама, — У меня распустилась бородатая гвоздика и наперстянка пурпурная! Я присылала тебе фотографии, видела? — с нотками гордости спросила мама.
— Видела! Прекрасные цветы! Наверно, соседи обзавидовались? — старалась я поддержать восторг мамы.
— Дааа! Тётя Варя и бабка Галя диву даются, какие великолепные цветы выросли на моих клумбах! — похвасталась мама.
— Рада за тебя! Твоим соседям есть к чему стремиться! — смеялась я.
— Конечно! Это ещё они не видели мой «Ананас Давида» в теплице!
— Какой ананас? — удивилась я, отчего сильнее прижала телефон к уху, вдруг мне послышалось.
— Редкий сорт помидоров! Я за их семенами полгода охотилась! — важно заявила мама.
— Держу пари, когда соседки увидят твои ананасы, с ума сойдут от досады! Пожалей их, мама! — давилась я от смеха.
— Обойдутся! Должна же во мне оставаться загадка и тайна, что хранит моя теплица! Поэтому, поберегу их нервы! — озорно хохотала мама. — Ладно, начинается мой любимый турецкий сериал, поэтому, отключаюсь, доченька! Пиши и звони! И не забывай вовремя кушать и принимать витамины! Обнимаю! — нежно сказала мама и отключилась.
Улыбка не сходила с моего лица. Разговоры с мамой всегда поднимали мне настроение и успокаивали, словно была в её голосе невидимая магия.
Мама уже двенадцать лет была на пенсии по выслуге учителя и жила в городе Долгопрудный в Подмосковье в частном доме, который когда-то построил мой отец. Раньше мы жили в Москве, но, когда я поступила в институт, папа принял решение сбежать из шумного мегаполиса в более спокойное место, где рядом непременно будут водоёмы, лесная чаща, и атмосфера в деревенской тональности. Мама с радостью его поддержала, поскольку всегда мечтала о жизни в частном доме. И продав квартиру в каменных джунглях, родители купили участок в одном из посёлков Долгопрудного. Папа был военным и, будучи в отставке с энтузиазмом построил небольшой дом у кромки озера, как и желал. В гармонии с природой они прожили душа в душу продолжительное время, но, пять лет назад его не стало…сердечный приступ. Мама долго горевала, я настаивала переехать её в Москву, но, она решительно отказалась, так как, хотела сохранить память об отце в доме, который он с любовью для неё построил.
Шли годы, мама воспрянула духом, так как была сильной женщиной и любила жизнь, а главное, она мечтала о внуках, которых к слову, я, так и не смогла ей подарить. Но, несмотря на моё отчаяние, она по-прежнему верила, что окажется в роли бабушки, это придавало ей оптимизма и сил. Она знала о моих неудавшихся отношениях, но, не осуждала, подбадривала и всегда была моим верным союзником и подругой.
Мы редко виделись, но созванивались почти каждый день. Она не страдала от одиночества, так как всегда находила дело по душе. Не поддавалась грусти и вела активный образ жизни! Вышивала картины и расписывала глиняную посуду. Летом пропадала в огороде, а зимой ходила на лыжах и даже удила рыбу в проруби. Обливалась холодной водой и каждое утро делала зарядку. Читала с упоением детективы, и не забывала окрашивать седые корни в ореховый цвет.
Вечерами, по традиции, мама собиралась с соседками за чаем, где они эмоционально обсуждали героев любимых сериалов, судачили о продавщице Лидке с пятым размером груди, которая заигрывала с чужими мужиками и делились редкими рецептами варенья и выпечки. После чего, она мне перезванивала и в красках делилась новостями.
Мы редко виделись по праздникам, и это были самые тёплые и душевные моменты. При каждой встречи с мамой, я словно возвращалась в детство, поскольку, только она по утрам делала мне «потягушки» и водила руками по спине весело приговаривая: «Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, едет поезд запоздалый…». Я глупо улыбалась и чувствовала себя абсолютно счастливой, словно мне было не под сорок лет, а десять…
Отложив телефон, в прекрасном, бодром настроении я включила последний альбом Тедди Свимс и, двигаясь в ритме лирического кантри-рок надела свою любимую, видавшую жизнь футболку. Немного погодя, я поняла, что мой домашний образ рабыни Изауры не соответствует моему настрою, и без колебаний сняв обличие «домашнего бомжа» заглянула в комод.