Завтра воскресенье, и мы планировали всей семьей остаться дома – заняться уборкой и навести порядок в шкафах. При этом я изо всех сил старалась не думать о своем друге, который на все выходные уехал кататься на лыжах.
Во время уборки дети должны были сложить одежду и игрушки, которые они уже переросли, в большие пластиковые контейнеры. Муж – навести порядок в шкафу в прихожей, давно уже ставшем местом хранения ненужного хлама, а я – разобрать гардероб в спальне. Когда контейнеры были наполнены, мы принялись перебирать вещи, чтобы определить, какие из них планируем оставить, а какие – выбросить или передать на благотворительность.
Внезапно что-то яркое, голубое привлекло мое внимание: на полке, втиснутый между старыми сумочками и туфлями, лежал мой подростковый дневник. Целых три года я записывала все свои переживания в этот блокнот на спирали. Теперь при виде его потрепанной обложки, которая к тому же была украшена моими рисунками, я не могла не улыбнуться.
Страницы дневника хранили мой подростковый почерк. Над многими буквами красовались сердечки, а число восклицательных знаков отражало владевший мной тогда невероятный восторг. Похоже, в детстве я была счастлива. Я решила сделать небольшой перерыв в уборке и перечитать некоторые записи.
Налив в кружку горячего чая, я пододвинула поближе пачку шоколадного печенья и углубилась в воспоминания. Вскоре выяснилось, что, несмотря на типичные подростковые проблемы, мне удавалось сохранять позитивный настрой. Чуть ли не на каждой странице я выражала благодарность по отношению к своей семье, друзьям и учителям, которые направляли меня.
Допив свой чай и еще немного пошелестев страницами, я уже была готова вернуться к уборке, но одно предложение буквально бросилось мне в глаза: «Я обещаю перестать завидовать друзьям и думать о том, что у них есть то, чего нет у меня. Я хочу быть счастливой!» Назовите это судьбой, но более юная версия меня только что преподнесла мне урок.
Я росла в многоквартирном доме в Бруклине, Нью-Йорк. У нас было лишь самое необходимое, но я как-то умудрилась свыкнуться с этим фактом, научилась его принимать и быть благодарной за то, что имею. Почему же теперь я позволила зависти ослепить меня? В конце концов, именно сегодня мы перебираем наши заполненные шкафы и планируем отдать излишки другим людям.
Той ночью я не стала устраивать традиционный праздник жалости к себе. Вместо этого я достала блокнот и, держа ручку в одной руке и шоколадное печенье – в другой, начала писать: «Дорогой дневник, я давно не делилась своими мыслями. Я благодарна за…»
С этого все и началось. По мере того как рос мой список благодарностей, улучшалось и мое настроение. Я расставляла сердечки над некоторыми буквами и не скупилась на восклицательные знаки.
Мои поздние одинокие вечеринки сменились крепким ночным сном. Потребовалось какое-то время, чтобы зеленоглазый монстр зависти покинул меня. Но иногда он все же возвращается, и тогда я напоминаю себе обо всем, за что благодарна.
Я сконцентрирована на том, что у меня есть, и не жалею о вещах, которыми не обладаю. И бесконечно благодарна той девочке из дневника, которая научила меня ценить все дары, которые предоставляет нам жизнь.
Джанет Перез Эклз
Моя вновь обретенная радость
Доброта – это язык, который глухие могут слышать, а слепые могут прочесть.
Холодным зимним днем в дверь моей квартиры постучали. Трехлетний сын обнимал меня за ногу, когда я проворачивала ручку. Это оказалась соседка напротив: «Я иду в торговый центр, не хотите присоединиться ко мне?»
Я робко улыбнулась. Для меня все еще было в новинку принимать помощь от других: теперь посторонние люди читали для меня и провожали в разные места. Как будто напоминая, что теперь я завишу от их доброты.
Еще совсем недавно я могла сказать, что вступила в самый счастливый период своей жизни и с удовольствием заботилась о сыновьях, которым было три, пять и семь лет. Однако потом все изменилось. За каких-то восемнадцать месяцев я ослепла, осталась в кромешной темноте. Причина была в повреждении сетчатки. Никакого лечения. Никакой операции. Никакой надежды.
Я проводила ночи без сна, гадая, какой теперь будет моя жизнь. Как я буду заботиться о своих сыновьях? Насколько обделенными они будут себя чувствовать рядом со слепой мамой? Я металась и ворочалась, но ответы так и не приходили – только волны страха. Похоже, я столкнулась с монстром, которого мне не победить.