— Так ее!.. Так!.. Залетай слева!.. Поберегись!.. Стукни хорошенько!.. Ну, я постараюсь, ну, я сделаю чучело на славу!.. Ну, это будет шедевр!.. Во всем мире не будет ничего подобного!.. Это будет чучело чучел! Всем чучелам — царица! Царь-Чучело! Ну, я расстараюсь!..
— Отец! — крикнула ему Нелли. — Лети к нам!
— Что значит — «лети»?!.. — растерялся он. — Поди, не воробей!.. Слыхали, госпожа Кларисса? — «лети»! Легко сказать!..
Кларисса, выпустив дым изо рта, пошутила:
— А вы помашите ручонками — авось выйдет.
— Это легко! — донесся с небес голос Криса.
— Давай, Марк! — крикнула бабушка Божена. — Нужно только захотеть!
— Я хочу! — в неистовстве прокричал им чучельник. — Я очень хочу!!!
И, перепрыгивая через камни, он внезапно взлетел над землей.
— Лечу-у! — восторженно завопил Марк. — Лечу на помощь!..
— И этот взлетел!.. — не поверила своим глазам, Кларисса. — Не город, а птичий остров!..
Ей вдруг стало жаль себя: ещё бы! — все — там, а она одна-одинешенька на руинах Дворца своего имени. Смешно и нелепо Кларисса подпрыгнула разок-другой, но осталась на месте, взмахнула руками, но они не подняли её.
— Безобразие! — с обидой сказала она. — Я тоже хочу летать! Эй, возьмите и меня с собой!.. Или нельзя?
А в городе отпирались засовы, откидывались цепочки, горожане заполняли улицы своего несчастного города. Кто — со страхом, кто — с удивленьем, а большинство — с восторгом следили за небесным боем.
Над ними громыхала жесть, сверкали пропеллеры вентиляторов, а перед всеми вместо Птицы Удачи уже кудахтала над городом просто большущая жирная курица.
А колокола не умолкали.
— Я ещё покажу вам! — хрипела курица из последних сил. — Вы у меня ещё наплачетесь!..
И тут из её клюва выпорхнула Ассистентка Королевского Зоолога.
— Держите меня! — завизжала она, и Нелли с бабушкой Боженой подхватили её за руки с двух сторон и опустили на площадь.
— Блокнот! — сказала девица, как только встала на ноги.
Вслед за девицей, кряхтя, не соображая, куда это он лезет, вылез сам Зоолог, и Марк сразу же посадил его себе на спину, они тоже благополучно приземлились.
Последним из клюва появился Инспектор Тайной Канцелярии.
Не теряя самообладания, он хотел было раскрыть над собой зонт и спуститься, как на парашюте, но зонт, ко всеобщему ужасу, не раскрывался: видимо, испортился от пребывания в желудке Птицы. Инспектор падал и мог бы разбиться насмерть, но тут, откуда ни возьмись, к нему на большой скорости подлетела Коза. Она подхватила его на спину: Инспектор оказался на Козе верхом.
— Однако!.. — промолвил он, слезая с Козы после того, как крупноклетчатая сделала вираж над площадью и приземлилась прямо перед Клариссой.
— Принесите Инспектору башмак и шляпу! — распорядилась Кларисса, поскольку тот неловко переминался в одном башмаке — второй он обронил во Дворце, когда Птица его заглатывала.
А курица стала стремительно уменьшаться в размерах, превращаться на глазах у всех в совершенно обычную курицу-хохлатку, пеструшку, курочку-рябу.
— Кудах-так-тах!.. Кудах-так-тах!.. — наконец завопила она, вываливаясь из постромков, на которых были прикреплены вентиляторы, и, шлепнувшись о землю, бросилась искать свой курятник.
— Вот вам и необыкновенное чучело! — захохотал старый Марк. — Эх, не сбылась моя мечта!.. Все, с чучельным делом покончено! — заявил он. — Разве это красиво: чучела?
Вентиляторы упали за лесом и взорвались.
Раздались четыре взрыва.
Первый — бухнул,
второй — ухнул,
третий — охнул,
а четвертый, — словно грохнул духовой оркестр!
— Городу не нужны летающие пожарники? — спросил Марк у Клариссы.
— Что?! — ответила Кларисса.
Бой был закончен. Умолкли колокола. Вот и Крис спустился с небес. Кларисса шла к нему навстречу с распростертыми объятьями. Горожане отовсюду сбегались на площадь, радостно приветствуя победителей. Вечерело.
Внезапно все услышали странный, настойчивый, негромкий стук. Все насторожились, как будто что-то вспомнили. Смех и разговоры смолкли. Стук тоже смолк. Но всем почему-то стало тревожно.
В наступившей тишине ждали его повторения.
И он повторился: тук-тук-тук! Тук-тук-тук!
— Яйцо! — сказала Кларисса.
Среди обломков Дворца лежало наполовину засыпанное обвалившейся штукатуркой железное сверхъяйцо.
— Как сто страусиных! — сказал старый Марк.
— Как тысяча куриных! — сказала бабушка Божена.
— Как миллион голубиных! — сказала Нелли.