— Жалко было дурака. Ведь с малых лет рядом, — расстроенно пробурчал Петр. — Храбр был в бою безмерно, и собой меня закрыл, от пули защищая. Ранение, кстати, серьезное получил. И награду.
— И все равно закончил ссылкой в Сибирь.
— Кражи со строительства дворцов я еще мог терпеть, но он же армию хотел ограбить!
— Ты ошибся, ты же и поправил ситуацию. Теперь позволь своему сыну набивать шишки.
— Страшно отпускать его. Молод еще Алексей.
— Молод, — согласился я. — Но ведь рано или поздно он унаследует императорскую корону и огромную страну. И худо будет, если к тому времени Алексей не научится самостоятельно править. Надеюсь, что тебе будет дарована долгая жизнь, но лучше быть готовым к самым неожиданным поворотам судьбы.
Хоть я и не ожидал слишком многого от этого разговора, но Петр ко мне прислушался. И отправился в дальнейшее путешествие один. Программа у него была грандиозная. Император планировал посетить Ирландию, Шотландию, Швецию, Данию и Норвегию. Заранее предвкушаю интересные отчеты об этом путешествии от своих агентов. И да, надо усилить императорскую охрану. Не знаю, сколько правды было в интернетовских утверждениях, что Петра за границей подменили, но не хочу давать врагам ни единого шанса.
Большая Политика — это грязное и очень опасное дело. И самое печальное — непредсказуемое. Даже если ты знаешь о том, что существует конкретная угроза, и делаешь все, чтобы ее устранить, не факт, что тебе это удастся. Я, например, начал копать под масонов еще когда сам в Академии учился, дав толчок возникновению множества тайных обществ. Но видимо, чего быть, того не миновать. В Лондоне собрались аж четыре масонские ложи, чтобы образовать первую Великую ложу Лондона и Вестминстера.
Грело одно — во-первых, там были мои люди. А во-вторых, теперь масонам гораздо сложнее будет оказывать влияние на другие страны. Их ниша занята, и пускать туда чужаков вряд ли кто-то захочет. В свое время я вспомнил все, что знал о тайных обществах и сектах, так что по Европе ходили свитки с откровениями Фламеля и Гермеса Трисмегиста. Тут как с религией — необходимо заранее внушить, что твое учение единственно верное и ведущее к просветлению, бессмертию и несметному богатству.
В тайные общества принимали только «своих», там крутились серьезные финансы, да и с властью контакт был налажен. Я точно знаю глав нескольких государств, которые возглавляли самые престижные тайные общества своих стран. Мне даже участия не пришлось принимать — местные авантюристы сами сварганили несколько недурных псевдофилософских документов и «обнаружили» далеко идущие генеалогические корни кое-каких королевских фамилий. Ну и кому в таком деле нужны посторонние мессии, несущие свет?
Насчет генеалогии, кстати, мне идея понравилась. Нет, я не стал писать старинную рукопись, выводя род Кетлеров от Цезаря Августа. Я решил потрясти скелеты в шкафах коронованных европейских семейств. Правда, для этого мне пришлось надолго зарываться в свои старые записи. К сожалению, с возрастом многое забывается. Разве вспомнишь фильм или книгу, которыми восхищался больше полувека назад? Особенно если все это время их не перечитывать и не пересматривать?
Я подозревал, что рано или поздно такое произойдет. А потому вел нечто вроде дневников. Хранились они за семью замками, но даже если бы некий абстрактный любопытствующий в них заглянул, то практически ничего не понял бы. Я маскировал свои воспоминания под литературные наработки и идеи. Таким образом, я сохранял содержание многих книг и фильмов. Эта сокровищница не раз сослужила мне хорошую службу. Вот и теперь я решил обратиться к записям, припоминая, что там было и краткое содержание «Проклятых королей», и «Священный вертеп» Таксиля.
Имея под рукой такие данные, несложно было подсунуть их тому, кто из всего этого способен создать шедевр. Я про Вольтера, кто не понял. К королевской власти он почтения не питает, а его антиклерикальные произведения были на редкость едко-сатиричными. Как показало время, я не прогадал. Сам бы я в жизни не написал нечто столь острое и гениальное. Боюсь, что и Дефо со Свифтом не справились бы. Все-таки, Франция была для Вольтера родиной. И он искренне хотел для нее благополучия. Но… не только в России «хотели как лучше, а получилось как всегда».
Революция потребовала первых жертв. И Филипп, как регент, вынужден был принять тяжелое решение. Как только он отдал толпе своего первого сподвижника, я понял, что его дело окончательно проиграно. Гильотина, хоть и существовавшая в то время (пусть и под другим названием), еще не приобрела своей популярности. Так что дворянам по-прежнему отрубали голову топором. И понятно, что Филипп такой подачкой только раззадорил толпу.